- Да, но на добровольной основе. Мой Учитель Максимилиан Долохов. И моя палочка куплена у него. И Госпожа, не сочтите за наглость дать немного чешуи для Учителя? – она улыбнулась своей зубастой улыбкой, провела коготками по руке, хвосту и отсыпала, с просьбой:
- Ребенок, назови свое имя.
- Натаниэль.
- Натаниэль. Какое красивое имя. Мальчик, у меня еще одна просьба, - я смотрел на русалку, - у меня уже не будет детей, свою жемчужину потомства я отдала на создание проклятия. Раз моя жемчужина утрачена и отдана тебе, будь моим сыном, Натаниэль, - прохладная рука русалки коснулась моей щеки, провела пальчиками, поднималась выше, касалась лба и шрама, а потом зарылась в волосы, - не откажи, Натаниэль, - прижалась ко мне и шептала в макушку, не отпуская из объятий, а я не отказал. Все равно материнской любви я не познал, как и отцовской заботы. Как и Владычица не познает радости материнства, может, мы сможем узнать, что это такое, став друг для друга семьей.
- Матушка, - шепнул и проверил как оно звучит, это слово. На глазах навернулись слезы, как и у русалки, она еще сильнее прижала меня к себе, плакала жемчужными слезами и собирала их в мешочек, отдавая мне.
- Русалочьи слезы радости обращаются в драгоценные камни. Это тебе, Натаниэль, от матушки подарок. Как и это, - провела рукой с когтями по моей руке.
Шуи от меня отделилась, плавала рядом, а я не понимал что со мной происходит. Я по-прежнему могу находиться под водой и воздух мне не нужен, но на ключицах появились жабры, длинные, тонкие, уходящие к плечам, на руках перепонки, едва заметные, а вместо ног черный хвост, с широкими, серыми плавниками. Пять штук, два на конце хоста, два по бокам, и один идет от поясницы до середины хвоста. Волосы стали длиннее, прямые, послушные и черные, как хвост, но с серыми прядями, как плавники.
- Матушка, что мне с этим обликом делать? Как я…
- Не переживай, Натаниэль, призывать русалочий облик ты сможешь по желанию, а не от попавшей на твою кожу воды. Когда то и мы так выглядели, как ты сейчас. Цвета наших хвостов и плавников пестрили красками и разнообразием. А теперь…
- Матушка, я обещал найти и разрушить печать, значит, найду и разрушу. Верь мне, - прижал ее к себе. Пища и радуясь вокруг меня, кружила Шуи, протянул ей руку, погладил по куполу, она тут же сменила цвет с желтого, на голубой, потом на пурпурный, потом на розовый, что означало она рада и счастлива.
- Интересный у тебя спутник, сынок, - мы плыли с матушкой к замку. Она провожала меня к поверхности, говоря, что будет рада видеть меня всегда, когда бы я не пришел. Просила найти пару и представить ей, желательно детишек, хочет быть не только мамой, но и бабушкой. Я не обещал, но сказал, что как только, так сразу. А пока вернулся на сушу. Вышел в своем человеческом облике.
- Натаниэль! – подбежал ко мне Северус, - как ты? – меня тут же высушили магией, протянули сменную одежду, накинули пару согревающих чар. А я не прекращая улыбался и радовался, как ребенок.
- Отлично, лучше не бывает, - и пересказал все, что было со мной в водах Черного озера. Особенно о том, что я теперь официально сын Озерной Госпожи, наследник и русал, - вот такие дела, Северус. Есть хотите? Я вот хочу. Готовлю я, а посуду моете вы, как?
- Согласен. Пошли, Натан, - протянул мне руку зельевар и мы аппарацией перенеслись к нему домой.
А там привет от Малфоя. Драко нарушил мирное уединение и ввалился камином как раз во время ужина. Точнее его завершения, как и договорились, Северус мыл посуду, а я помогал и вытирал, убирая на полки. Драко меня не узнал, как и говорил, я сильно изменился, особенно без очков-велосипедов и зеленых, как Авада глаз. Пока только линзы и другой цвет с помощью них. Зельевар сказал, что он найдет подходящие формулы исцеления и смены радужки, сварит зелье и мне не придется пользоваться линзами. А пока у нас с Малфоем привычная ушам и сердцу потасовка:
- Не знал, крестный, что ты комнату сдаешь. Да еще и малознакомым личностям? – в его манере фыркая и выгибая брови и бледные губы, на которые хотелось опустить кулак и украсить в яркий алый.
- Не твое дело, Драко, кому я сдаю свою комнату. Ты по делу?
- Да, меня за тобой послали, - я понял, что сам лорд Воландеморт собственной персоной не переступит Паучий Тупик, а по метке вызывать болезненно и муторно. Так что послали гонца. Не удержался, пошутил:
- А вы, мистер Малфой заделались почтовой совой? И как? Достаточно платят? Чем берете? Печеньем или сушеными тараканами? Могу и я воспользоваться вашими услугами? – усмешка Северуса была мне наградой, как и гнев бывшего неприятеля, сжавшего кулаки и готового впечатать их в мой нос и лицо. От гнева по его лицу побежали пунцовые пятна, уши горели от злости и обиды, что его, наследника так унизили, оскорбили и сравнили с совой. Разнял и утихомирил начинавшуюся между нами потасовку зельевар:
- Натан, Драко, хватит!
- Имя то какое! – возмущался блондин, скрещивая руки на груди, задирая кверху нос, - огрызок, а не имя. Полукровка что ли? – смотрю на зельевара, тот кивнул, а я представился:
- Натаниэль Сириус Блэк, - вот тут блондина проняло, - и да, Натаном меня называет только Северус, ему можно, но не тебе, Малфой, - выплюнул и пожалел, что сказал и назвал его по имени рода. Ведь интонация, с которой я произношу его имя рода моя, персональная.
- Поттер?
- Блэк! – поправил его.
- Нет, ты – Поттер. Только Поттер так произносил Малфой, растягивая первый слог и с нажимом на второй слог. Только ты, Потти! – не долго улыбался, потому что за это коверкание и упоминание ненавистной фамилии он получил в нос. Не удержался, попросил у зельевара прощения за драку и скандал, ушел к себе. Вот и спрятался, называется.
========== Часть 5 ==========
Комментарий к Часть 5
Не бечено)
Чтобы успокоить нервы – читал, чтение всегда мне помогало не только настроиться, но и успокоиться. Очередной том по древесине и сочетанию начинок. Например, к ольхе, светлой основе не подойдет что-то стихийное, потому что этот тип древесины рассчитан на целительскую составляющую, например на корень Мандрагоры или цветы чистотела. А лучше всего к ольхе подойдет отданная добровольно кровь единорога. Это редкость, но единорог может пожертвовать свою кровь. Описывалось всего пять случаев.
Меня и правда затягивало. Не заметил, как стемнело и было глубоко за полночь. Полыхнул камин, и пришедший рухнул прямо на месте. Отложив книгу, бегу на помощь хозяину дома. Явно лорд не в духе и приголубил Круцио всех, надеюсь и Малфоя тоже. Захватив по пути к Северусу зелье, подошел, помог подняться и проводил его на диван. В руки зелье, на плечи плед. Пошел на кухню поставить чайник. Крепкий чай с мятой или мелиссой в самый раз.
- Спасибо, Натан, - большая кружка в руках зельевара, руки еще подрагивали, но не сильно. А я сидел рядом, подогнув ноги под себя, ждал, когда он расскажет, если расскажет. И рассказал: - лорд рвёт и мечет. Альбус узнал его тайну, как лорд может умирать и снова воскресать.
- Крестражи, - зельевар подтвердил, - на два крестража у лорда стало меньше, или на три. Первый я уничтожил на втором курсе – дневник с воспоминаниями, который захватил волю и сознание Джинни. Именно она натравливала Василиска, под влиянием молодого Тома Реддла. Второй директор нашел сам, кольцо Мраксов. Он его уничтожил. И третий – медальон, за которым мы с директором в тот треклятый день отправились. Еще, как сказал директор, крестражем лорда являюсь я. У нас были предположения, что Том использовал в прошлом регалии основателей для создания якорей, кроме меча Гриффиндора. Гоблинская сталь не позволила бы себя осквернить темной магией.
- Значит, еще два точно. Возможно три. Змея, рядом с ним всегда его змея. А ты, Натан уже не крестраж. Ты – умер в том озере, а значит, умерла та часть души лорда, оставленная тебе в ночь на Хеллоуин. И получается, у лорда в лучшем случае четыре крестража, это если медальон настоящий.
- Наследник Блэк, - хлопнул хлопок аппарации и перед нами стоит Кричер, - настоящий медальон у Кричера, наследник. Хозяин Регулус отдал его Кричеру и попросил уничтожить. А то, что плавало в зелье «Раскаяния» подделка. Хозяин Регулус сварил то зелье и вложил подделку, а яд, который был до этого в гроте - выпил и там же погиб, - под конец фразу домовой заливался слезами и упал на колени.