Да к тому же в море было неспокойно. Корабли вместе с командами пропадали бесследно, к берегам причаливали лишь обломки некогда огромных судов. Все чаще женщины и дети тонули в море беспричинно и мгновенно. Многие торговцы несколько лет не выходили в открытые воды, боясь повторить горькую судьбу тех, кто отважился на такой шаг: разбухшие, изъеденные падальщиками тела все чаще вылавливали между камнями.
Томимый думами, я надеялся найти утешение в Эмилии, но необъяснимая тоска сжирала меня изнутри, и вскоре нашелся выход – игра в кости. Почти каждый вечер я навещал местный кабак, проигрывая оставшееся наследство и напиваясь до беспамятства. Если Эмилия и знала о моей пагубной привычке, то старалась не разжигать огонь между нами, пытаясь сохранить тот мир, который еще существовал. Лишь ее взгляды, полные упрека и немой мольбы, заставляли сердце сжиматься и чувствовать вину за проступки.
В тот ярмарочный день, когда Эмилия рванула к эшафоту и затерялась в толпе, я решительно направился в кабак. Уже через несколько часов во власти хмеля поднимал руку с кружкой и громко кричал:
– Поднимаем ставки! Всем пива за мой счет! – И делал три больших жадных глотка.
Охваченный волной азарта, который окутывал кабак и поглощал его целиком, я не до конца осознавал, что творю. Все казалось таким правильным, отчего в сердце поселилась надежда: сегодня удача в моей власти. Через неделю мне должно исполниться всего сорок пять лет, но я уже чувствовал себя стариком: не столько физически, сколько морально. Мне хотелось верить, что еще способен сделать что-то стоящее…
Ради своей дочери.
В тот ярмарочный день, плавно перетекший в сумрачный вечер, только одно не давало мне покоя – незнакомец, сидевший в темном углу за дальним столиком. Он долго и непрерывно смотрел на меня, как зверь, желающий накинуться на добычу и растерзать ее.
Я быстро выкинул эту мысль из головы и снова принялся за кости, стараясь не обращать на незнакомца внимания. Если до этого момента мне несказанно везло, то теперь я проигрывал больше, чем ставил, но все равно хотел бросить кости еще и еще. Стоило сделать очередную ставку, как вдруг почувствовал за спиной какое-то движение и кинул взгляд через плечо. Позади стоял лысый угрюмый мужчина и крутил в руках короткий нож. Мотнув головой в сторону двери, он четко дал понять, что нужно поговорить.
Сглотнув неприятный ком в горле, я встал и, сказав товарищам, что мне нужно ненадолго отойти, поплелся в сторону двери на негнущихся ногах. Когда мы оказались на улице, головорез резко схватил меня за рубашку и впечатал спиной к стене.
– За что, ч-что я сделал? Что вам надо? Д-денег? У меня нет д-денег, но я мог-гу отраб-ботать! – От испуга я начал заикаться, мой голос больше походил на писк, нежели бас взрослого мужчины.
Головорез отпустил ворот рубашки, отошел на некоторое расстояние и, ловко прокручивая нож между пальцами, заговорил:
– Ты, наверно, забыл, старик, как занимал у меня приличную сумму неделю назад? – Он надвигался, не выпуская из рук оружие. – Где мои деньги? Или ты был настолько пьян, что забыл про долг?
В этот момент я не смел даже дышать. Действительно, неделю назад я занимал деньги, но мне казалось, что уже все отдал.
– Не слышу, где мои деньги? – повторил головорез, вплотную подойдя и проведя кончиком ножа по моей щеке. – Не играй с огнем, старик, иначе твоей девчонке придется отрабатывать каждый цент, который ты мне должен. Поверь, ее мольбы о смерти будут для моих ушей слаще песен.
Скосив взгляд, я почувствовал, как по щеке течет струйка крови, и, стараясь не показать волнения, тихо выдохнул. Хотел было ответить, но меня перебили:
– Эй, мужик, не видишь, старику пора спать. Отойди, дай я его провожу, а то заблудится еще по пьяни, напутает, куда идти, шуму наделает.
Стараясь унять бешеное сердцебиение, я медленно перевел взгляд в сторону, откуда раздался голос, и шумно втянул воздух. Тот самый незнакомец, который сидел в темном углу и внимательно следил за каждым моим движением. Руки у него были сложены на груди, брови нахмурены, выражение лица не предвещало ничего хорошего. На запястье виднелся браслет черного цвета, который переливался в лунном свете и издали напоминал змеиную шкуру.
Не услышав ответа, незнакомец настойчиво повторил:
– Я что, неясно сказал? Оставь старика в покое и гуляй дальше.
Все произошло мгновенно, не дав мне возможности хоть что-то понять. Головорез бросился на незнакомца, с такой яростью замахиваясь ножом, что я не смог подавить тихий вскрик, вырвавшийся изо рта. От нахлынувшего страха крепко смежил веки и застыл на несколько минут, слыша неподалеку только громкие удары, пока плечо не сжала крепкая мужская рука.