Песнопения колонистов прекратились. На базе воцарилась напряженная атмосфера, словно буря еще не прошла, а только-только собиралась разразиться. Гальба направился прямиком к командному модулю. И не он один. Многие его боевые братья стягивались к центру базы. Он ощущал на себе их взгляды. Это было ожидаемо, ведь это он поднял тревогу.
Но не все легионеры смотрели на него. В резком свете фонарей базы их лица выглядели особенно мрачными. Железные Руки знали, что они на войне, но не понимали своего врага. Гальба видел, что он такой не один. Какая-то часть того, что атаковало его, коснулась и их тоже.
«Это не галлюцинации». Сержант настраивал себя на спор с Аттиком. Капитан просто так не воспримет эти слова. Гальба и сам не хотел произносить их. Они поднимали слишком много вопросов. Они подтачивали сам фундамент реальности, подрывали царствие истин, в следовании которым жил Империум. Но их необходимо было произнести. Только так им можно противостоять.
Аттик все так же стоял снаружи командного центра, словно не шевельнулся с тех пор, как Гальба и Даррас оставили его. Капитан стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Он был неподвижен, словно каменная колонна. На нем не было шлема. Его единственный человеческий глаз сверкал пламенем столь же холодным, как вечная тьма пустоты. Он взирал в ночь взглядом, преисполненным чистой машинной ненависти. Слова Гальбы умерли на его губах, когда он подошел ближе.
Говорить здесь нечего. Аттик все знал.
Капитан 111-й клановой роты X легиона обратил свой жуткий взор на Железных Рук.
— У нас есть враг на этой планете. Он нападает из теней. Выведите его на свет, — он развел руки, созданные лишь для убийства, — и я уничтожу его.
На рассвете что-то поднялось на поверхность.
Глава 11
ИЗБРАННАЯ ЗЕМЛЯ. ПОД ПОВЕРХНОСТЬЮ.
В ПОИСКАХ ПОКОЯ
Ночью тени пришли за Эрефрен. Нападение было внезапным и застало женщину врасплох. Все ее защитные меры были направлены на отражение атак из эмпиреев, но фильтры, сквозь которые она взирала на безумие, не могли защитить ее от той силы, что управляла тенями. Эта сила присутствовала на планете лишь отчасти, но ее влияние уже начало просачиваться сквозь барьеры и мучительно искажать реальность. Буйство варпа обретало на Пифосе фактическую форму. Оно еще не могло свободно шагать по поверхности планеты, но неумолимо приближалось. И авангард его уже был очень силен.
С растущей тревогой Эрефрен следила за развитием штормов в варпе. Безбрежный и вечно неспокойный океан разразился столь чудовищной бурей, что, даже просто созерцая ее, астропат рисковала всем. Источником возмущений был Мальстрем. Голодный, разъяренный внезапными притоками энергии, он распростерся до бескрайних горизонтов. Эрефрен разглядела несколько кораблей лоялистов, рискнувших нырнуть в этот кипящий котел. Все они потерпели неудачу. Некоторые погибли, и она ощутила их предсмертную агонию во всех деталях. Другие сгинули во вздымающихся волнах нереальности. Ей не хотелось даже думать о том, что станет с умами несчастных на борту, если эти корабли вообще когда-нибудь вернутся.
Она тщетно искала хоть малейшее эхо Астрономикона. Видение не подводило ее. Волны поглотили великий свет.
И в тот момент, когда Эрефрен всматривалась в бурю, началась атака. Враг проник в ее покои, и в тот же миг астропат ощутила его неполное присутствие. Она была сильна и быстра. Закрыв свое психическое восприятие от варпа и вырвав свое сознание из его когтей, она немедленно подняла свой щит.
Скорость, сила и обучение никак ей не помогли. Астропат была готова к самым жутким кошмарам, что плодятся в областях размытой реальности. Но опасности, против которых она боролась, не имели законченной формы, не имели воли и разума.
Тени смели ее защиту. Они хохотали, и смех их, словно бритва, полосовал ее кожу. Они ревели, и голоса их несли проклятье. Они низвергли Эрефрен в бездну забвения.
Очнувшись, астропат впервые в своей жизни ощутила истинную слепоту. Она задыхалась, пытаясь совладать с удушающей паникой, порожденной застившей все ее чувства абсолютной белизной. Но вот она ощутила, как вздымается ее грудь, и это ощущение помогло ей вновь обрести свое тело. Женщина согнула пальца и услышала, как они царапают по металлическому полу. Стало быть, она упала со своего трона. Шея и затылок сильно болели — медные антенны и механодендриты, помогавшие Эрефрен настроить разум на течения варпа, оторвались при падении.
По кусочкам она обретала понимание того, что с ней произошло и где она находится. Ее чувства сбросили оковы паралича. Собрав воедино свою личность, астропат крепко прижала ее к себе. Жуткий стыд охватил ее, ведь она проявила слабость и теперь понятия не имела, сколько времени провела без сознания, не в силах исполнять свои обязанности.
Но хуже всего было осознание случившегося. На нее напали. А значит, был нападавший.
Эрефрен заставила себя подняться с пола. Восприятие окружающего мира постепенно возвращалось к ней — но неполноценное, словно размытая гололитическая проекция. Женщина потянулась к своему посоху. Он оказался именно там, где и всегда — стоял, прислоненный к трону. Астропат схватилась за древко, выпрямилась, укрепила свой разум. А затем осторожно коснулась варпа.
И тут же застонала от боли. Обжигающие кровавые слезы потекли из уголков ее глаз. Грубые и колкие серебристые помехи блокировали ее восприятие эмпирей. Они вонзились ей в разум когтями и осколками разбитого стекла, в которых отражались пустоты, обретшие форму страданий, и искажения, наполненные стелящимся безумием. Эрефрен отпрянула, чтобы вновь не упасть.
Утерев кровь со щек, она собралась с силами и покинула свои темные покои. Ей нужно было поговорить с Аттиком. Вчера она предположила, что бури в варпе явились неизбежным результатом совокупности случайных процессов в имматериуме. Но нападение все изменило. Возможные последствия не укладывались в голове. Ей упорно казалось, что мысли ее устремились в неверном направлении, но факты говорили сами за себя — кто-то или что-то атаковало ее, и об этом необходимо немедленно доложить.
В командном блоке царила практически полная тишина. Эрефрен прошла мимо пары слуг, но не ощутила присутствия никого из Железных Рук. Не успела она подойти к дверям в покои Аттика, как оттуда возникла женщина.
— Госпожа Эрефрен, — поприветствовала слуга. — Мне очень жаль, но господина Аттика здесь нет.
Астропат почувствовала низкий поклон женщины.
— Где он?
— С большой группой легионеров он отправился в поселение.
— Зачем?
Нерешительная пауза.
— Не имею чести знать… — начала было слуга.
— Капитан доверяет тебе достаточно, чтобы вверить уход за своими покоями, — перебила ее астропат. — Слуги все слышат, все видят и обсуждают между собой. Будь добра, просвети меня. О чем у вас говорят?
— Говорят, там что-то обнаружили.
— Что именно?
— Я не знаю, госпожа.
Эрефрен на мгновение задумалась. Нападение… Помехи ее связи с варпом… Это открытие, чем бы оно ни было, отозвавшее весь командный состав роты… Все эти события связаны. Нужно непременно сообщить Аттику о произошедшем.
— Мне нужен вокс-оператор, — сказала она женщине.
— Я вызову кого-нибудь, — отозвалась слуга, но не отправилась сразу же выполнять поручение. Эрефрен услышала неуверенный вдох, неизменно обличавший каждого, кто набирался смелости задать неудобный вопрос.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась Эрефрен.
— Агнесса Танаура, госпожа.
— Ты хочешь спросить меня о чем-то, Агнесса?
— Вы же не верите, что случившееся прошлой ночью было простым воздействием варпа, не так ли?
— Нет, не верю.
— Вы знаете, что это было?
— Нет, — честно ответила астропат. Она хотела было добавить, что не собирается участвовать в дискуссиях на эту тему, но вдруг поняла, что Танаура и не ждет от нее конкретного объяснения. У слуги уже была своя версия. Какая бы наглость или храбрость ни вынудили женщину говорить, это впечатлило Эрефрен достаточно, чтобы выслушать ее. — А ты?