— Отпустите его, — потребовал Гальба. Его почти разочаровало то, насколько просто и обыденно вскрылось вероломство колонистов.
— Конечно, — ответил жрец. Ске Врис освободила Каншеля, который тут же на ватных ногах отковылял в сторону.
Гальба нахмурился. В руках жрец держал некое подобие церемониального кинжала, но кончик лезвия смотрел в пол. Каншелю никто не угрожал оружием. Слугу связали, но ничего больше.
— Вот вы и пришли, — произнес лидер культистов.
— Не для поклонения, — зарычал Гальба.
Жрец наклонил голову. Антон почувствовал улыбку в тени капюшона.
— Быть может, и нет. Но вы узрите, определенно.
Ске Врис отошла в сторону, оставив жреца одного.
Мужчина стоял в одном шаге от центра помещения. Послушница встала подле Каншеля и изящно положила руки ему на плечи, словно обнадеживая, что все будет хорошо. Гальба понял, что эти люди не собирались причинять слуге вреда. Они хотели обратить его в свою веру. И для чего-то им непременно требовалось присутствие космических десантников.
Гальба поднял болтер. За его спиной тут же раздались гулкие щелчки — боевые братья взводили свое оружие. Сержант окинул взглядом ложу. Единственным вооруженным человеком был жрец, но и тот не представлял никакой опасности. Но даже несмотря на это, Антон чувствовал напряжение неминуемого кровопролития.
Здесь явно затаилась угроза, хоть он ее и не видел. Воин навел ствол болтера на жреца.
— Перекрыть здание, — приказал он своим воинам по боевому вокс-каналу.
— Беру выход, — доложил Кхи’дем.
— Что видишь?
— Пока все тихо. У ворот все еще держится большая толпа.
Обращаясь к жрецу, Гальба поинтересовался:
— И что мы же должны здесь узреть?
— Мы уже говорили — истину. Откровение. — Мужчина поднял руки и откинул с головы капюшон. Рассредоточенные по всей толпе другие члены жреческой касты повторили его жест. Лицо человека перед ним несло печать жестокого, дикого осквернения. Его черные волосы походили на львиную гриву. Ритуальные шрамы и татуировки окольцовывали линию волос. Нижние резцы превратились в клыки, выступающие над верхней губой. Лишенные зрачков глаза были наполнены густым багрянцем. Последователи жреца выглядели ничуть не лучше. Лица некоторых жестокая жизнь превратила в бесформенные куски изрубцованной плоти. Другие несли печати более изысканные — замысловатые руны поперек лбов и глазных век. Все они несли свои увечья как символ их службы. Гальба видел обрубки ушей, наполовину вырезанные щеки, стянутые с черепов скальпы. И на каждом лице застыло выражение тошнотворной, злобной радости.
Теперь, когда религиозная каста сбросила маски, внешность остальных людей тоже будто изменилась. Новые обстоятельства заставили Гальбу иначе взглянуть на колонистов. Аура их веры приобрела мерзкий оттенок. Дикарская внешность была их осознанным выбором. Они восхваляли нечто темное и теперь ждали какого-то кульминационного для себя события.
Культисты смотрели на Гальбу со злорадным триумфом во взглядах.
— Меня зовут Тси Рекх, легионер, — произнес черногривый лидер, — и я горд быть жрецом Давина. Я горжусь тем, что Боги Хаоса открыли варп мне и моим преданным пилигримам и перенесли наши ветхие корабли в это место, освященное в их честь, чтобы мы могли смиренно продолжить здесь наше дело. Я горжусь тем, что ступил в мир, созданный другими верующими, созданный обрести свое истинное предназначение именно сегодня. И я горжусь тем, что достиг этого предначертанного мне судьбой момента.
Палец Гальбы напрягся на спусковом крючке болтера, но Тси Рекх не нападал. Культисты снова завели свою бессловесную песнь — затяжной крик, поднимающийся и спадающий, извивающийся в накладывающихся друг на друга аккордах. То был стон и вздох, вой и восхваление. Верховный жрец не подхватил ее. Он сделал последний шаг к центру ложи.
И встал прямо над книгой. Паутина света отозвалась. Ощущения Гальбы снова изменились. Лучи света не двигались, но присутствие жреца завершило портрет, начертанный грубыми мазками на полотне реальности. Где прежде был узор болезненного безумия, что терзало разум намеками на потаенный смысл, теперь этот смысл проявился во всей красе. Тси Рекх стоял посреди алтаря, сотканного из света — света, подобного ранам.
Тси Рекх воздел нож.
Гальба выстрелил.
Реальность вздрогнула.
Глава 18
ЖРЕЦ. ПОДНОШЕНИЕ. ПИР ВСЕХ ДУШ
Болтерные снаряды поразили Тси Рекха. Некоторые насквозь пробивали мышцы и кости и убивали давинитов, рядами выстроившихся у дальней стены ложи. Один попал в кинжал, расколов его на множество железных осколков. Другие взрывались внутри тела жреца. Фонтаны крови били из ран. Обломки костей взлетали в воздух. Рваные дыры в плоти были ужасающими. Тело Тси Рекха превратилось в бесформенную груду окровавленного мяса. Человеческий силуэт исчез в мгновение ока.
Но он продолжал стоять.
Сердце не успело отсчитать один удар после первого выстрела Гальбы, как воины его отделения открыли огонь. Железные Руки методично косили ряды культистов реактивными снарядами. Их командующий офицер ответил на возникновение угрозы, и они действовали соответствующе. Сомнений в том, что колонисты — враги, больше не осталось. То, что они не носили оружия, значения не имело. Нападение уже началось. Гальба знал, что это так, пусть даже природа этого нападения оставалась сокрыта от него.
Отделение превратило ложу в скотобойню. Воздух стал сырым от крови. Басовитый грохот пушек соревновался с влажным хлюпаньем тел, караемых разрушительной огневой мощью. Слабая плоть кусками разлеталась перед непримиримыми воинами. Культисты оказались заперты в ловушке, и с каждой долей секунды их умирало все больше.
И все равно они пели.
С новой силой грянул гимн. Жуткая радость только возрастала. Кровь заливала пол ложи, с ног до головы забрызгав съежившегося Каншеля. Жизненные соки паствы Тси Рекха смешивались у ног жреца с его собственными. Жизнь буквально стекала по его ногам, омывая книгу.
И все равно он стоял. И все равно улыбался.
Гальба прекратил стрелять. Воинская туника Тси Рекха висела рваными лохмотьями. В его теле зияли дыры настолько широкие, что Гальба видел сквозь них изрешеченную дальнюю стену. Жрец никак не мог выжить. Антон даже не представлял, что за сила держит его на ногах. Но он и не задавался такими вопросами. Сержант знал лишь то, что должен положить этому смрадному существу конец. Он закрепил свой болтер в магнитной кобуре на поясе и взялся за цепной меч. Если потребуется, он разрежет останки Тси Рекха на мельчайшие кусочки, но не позволит этому существу и дальше насмехаться над ним.
Он шагнул вперед, запустил клинок и поднял его над головой. Вокруг него бойня почти закончилась. Большинство давинитов лежали мертвыми. Некоторые, среди них была и Ске Врис, попадали на пол и укрылись за истерзанными трупами. Они больше не пели, но это не имело значения. Песнь продолжалась. Ее подхватила сама ложа, эхом отражая от пропитавшихся кровью бревен и сплетая с гулкими вибрациями лучей, которые, как теперь понял Гальба, только казались светом.
Нос Тси Рекха исчез. Непонятные черные сгустки и серое мозговое вещество сочились из пустоты в середине его лица. Но красные, пламенеющие глаза его были живыми. Они взирали на Гальбу с тошнотворным триумфом. Цепной меч замер на мгновение, взревев, а затем по смертельной дуге опустился, жрец широко раскрыл рот. Один из предшествующих выстрелов снес ему половину челюсти. От зубов на сохранившейся половине остались лишь обломанные пеньки. Снаряды разворотили грудную клетку. Легкие превратились в кашу. Но все равно харкающее шипение вырывалось из обезображенного рта человека. Антон слышал его даже сквозь рев меча, сквозь грохот пушек его братьев, сквозь отвратительную песню. Жрец смеялся.