Он понимал, что пришло время финальных поворотов ключа.
Каншель приноровился к туннельному зрению. Только так он мог надеяться сохранить рассудок достаточно надолго, чтобы сделать то, что должен. Со всех сторон его окружали воющие чудовища. Орда давинитов рассыпалась. Их рывок по склону к возвышенности захлестнула беспорядочная давка. Ни о какой стратегии и речи больше не шло. Ни одному культисту не суждено добраться до ворот базы, но, возможно, это никогда и не было их целью. До стены оставалась всего сотня метров. Хищники ревели повсюду. Культисты выполнили свою задачу.
Туннельное зрение, туннельное зрение. Если он позволит этому дикому водовороту увлечь его, страх вновь возобладает над ним. И тогда он не сможет сделать ничего — только вновь сожмется калачиком и умрет. Поэтому Иерун следовал за Танаурой и следил за Ске Врис. Он огибал массивные лапы, что грозили со всех сторон, словно лес в бурю. Они были всего лишь препятствиями, и он мимоходом смотрел на них только для того, чтобы знать, как обойти. Кровь, что лилась ему на лицо из жертв, вскинутых в воздух и разорванных на части, была всего лишь дождем, теплым и солоноватым. Если смерть придет за ним, он не узнает. Танаура — вера, Ске Врис — долг, а все прочее не имело значения.
На бегу он петлял между толкающимися тушами, что затмили собой полуденный свет. Безумное пиршество только набирало обороты, и, когда хищникам перестало хватать человеческого мяса, они стали бросаться друг на друга. Земля превратилась в грязное кровавое болото. Каншель поскользнулся и упал. Попытавшись подняться, проскользил снова. Трехпалая лапа длиной почти с него самого опустилась всего в сантиметре от его лица. Иерун перекатился, задыхаясь, и только тогда сумел подняться на ноги и снова бросился бежать. Он все еще сжимал в руках лазерную винтовку. Он все еще видел Танауру. Он все еще видел Ске Врис.
И он нагонял ее.
Слуга снова нажал на спусковой крючок. Энергетическая батарея уже разрядилась, но ее еще хватит примерно на полдюжины выстрелов.
— Стой! — прокричала Танаура, но слишком поздно.
Каншель не мог целиться на бегу и в цель не попал.
Но и промазать в таком диком столпотворении было нереально. Лазерный луч ударил в зверя впереди. Даже такой мелкой раны оказалось достаточно, чтобы он оступился. На мгновение его защита ослабла, и двое других не преминули этим воспользоваться. Замелькали хвосты. Один, заканчивающийся костяным шаром размером с силовой кулак, вскользь ударил Танауру и сбил ее с ног. Каншель резко отшатнулся, и хвост просвистел на волоске от его груди. А попал бы, переломал все ребра. Оглушенная Агнесса попыталась подняться. Иерун остановился, чтобы помочь ей.
— Иди! — прошипела Танаура. Ске Врис отрывалась от них все дальше.
И Каншель вновь ринулся сквозь мясорубку. Жрица двигалась, словно в танце, уклоняясь от монстров с ритуальной грацией. Он постепенно догонял ее и вдруг понял, что Ске Врис на самом деле танцует. В каждом ее жесте чувствовалась цель. Она сотворяла посыл, который не дано произнести ни одному языку, но который услышит каждая душа.
А затем каким-то образом они выскочили на открытое пространство, словно очутившись в оке урагана рептилий. Ске Врис остановилась и повернулась лицом к Каншелю. Она была с ног до головы залита кровью своих соплеменников, но ее улыбка сияла так ярко, как никогда прежде. Жрица протянула слуге левую руку.
— Присоединяйся к нашему поклонению, Иерун, — призвала она. — Ты видишь единственную настоящую Истину. Пой же похвалу Хаосу.
Каншель не ответил. Вместо этого он вскинул лазерную винтовку. Но прежде, чем он успел спустить курок, Ске Врис взмахнула посохом. Луч сорвался с его наконечника, увенчанного витиевато украшенными лезвиями — темная энергия, глубокий, гнилостный пурпур боли. Он выбил винтовку из рук слуги и швырнул на спину его самого, растекаясь по конечностям потрескивающей пленкой. На мгновение руки мужчины забыли, что они такое. Они хотели измениться, преобразиться в нечто иное. Нечто чуждое. А затем энергия внезапно рассеялась. Ске Врис стояла над Иеруном. Вокруг них хищники кружили в своей жестокой схватке. Кровь лилась реками.
— Убедился? — спросила давинитка. — Теперь ты видишь?
Каншель попробовал подняться. Его ослабевшие руки и ноги плохо слушались. Земля словно вцепилась в него. Он видел момент своей смерти и смерти всего разумного на Пифосе. Он видел гибель всякой надежды. Но не было ничего, чему стоило бы поклоняться. Он сплюнул кровавую мокроту.
Ске Врис пожала плечами.
— Жаль. Впрочем, не важно. Свою цель ты исполнил сполна.
И подняла посох.
Лазерный луч прожег плечо жрицы, отбросив ее назад. Ске Врис зарычала. Все еще сжимая посох в кулаке, ее рука плюхнулась на сырую землю. Культя дымилась. Кровь стекала по боку женщины, но она не падала. На ватных ногах Ске Врис пятилась назад.
В око бури вошла Танаура. Три больших диагональных рваных пореза протянулись от ее шеи к правому бедру — следы от когтей ящеров. Но Агнесса словно не замечала глубоких ран. Ее лицо сияло праведной яростью верующего, противостоящего презренному еретику.
Ске Врис едва держалась на ногах, но по-прежнему улыбалась.
— Да, — выдохнула она. — Да, ты понимаешь. Ты оценишь…
Жрица замерла. Ящеры замерли, словно на краю огромной пропасти. Весь мир замер. Ске Врис посмотрела вниз на свою кровь, стекающую на землю.
— Возможно ли это? — прошептала она, преисполненная изумления. — Неужели я настолько благословенна?
Ске Врис упала на колени и повернулась к Танауре.
— Да, — блаженно произнесла она. — Подношение завершено. Начинается причастие.
Раздался сильнейший грохот, словно планета была наковальней, по которой с силой ударили тяжелым молотом. А затем послышались новые удары, и, даже будучи слабее, они тоже не предвещали ничего хорошего — они не прекращались и с каждым разом звучали все ближе.
День канул во тьму.
Глава 19
ШАХТА. «НЕСГИБАЕМЫЙ». СЕЙЧАС
Первые звуки сражения Аттик услышал лишь тогда, когда Железные Руки прибыли к своей цели. Но следы деятельности врага он заметил задолго до этого. По мере того, как рота спускалась по спирали все глубже в недра земли, капитан рассматривал строение ксеносов в новом свете. Больше он не воспринимал его просто как новый открытый участок одной большой конструкции. Это творение нечеловеческих рук уничтожило его корабль. Гальба был прав — это машина, и она атаковала X легион.
Шахта походила на оружие больше, чем остальные руины. Аттик чувствовал, будто спускается по нарезному винтовочному стволу. Рампа была такой же частью оружия, как и руны, а те, в свою очередь, являлись частью источника энергии. Капитан принял этот факт как самоочевидный. Он ощущал их воздействие на себе. Даже когда он закрывал свой живой глаз и смотрел на мир исключительно сквозь фильтры бионики, руны все равно извивались на самом краю его взгляда и нашептывали неслышимые мерзости. Только теперь он чувствовал их — чувствовал клубящимся туманом кошмарных картин и образов, стелящихся перед его мысленным взором.
Сейчас Аттик начал лучше понимать то, что испытывал Гальба. Но он все еще отвергал идею, что врага на Пифосе нельзя победить стратегически грамотным приложением физической силы. Кто использует оружие, может им же быть уничтожен. Если руны служат источником энергии, значит, Аттик сотрет их со стен шахты. Но капитан признавал, что существуют и силы иного рода. Ридия Эрефрен использовала одну из них — возможно, более агрессивно, чем она самой себе признавалась. Гальба не был псайкером — Аттик принял это. Но сержант определенно был более чувствителен к этим энергиям, чем он сам, и более склонен к нестандартному мышлению. Поэтому капитан хотел, чтобы именно Гальба разобрался с колонистами и их культом. Он не представлял, какую роль они сыграли в гибели «Веритас феррум», но уверился в их вине. У Гальбы было больше шансов проникнуть за эту завесу.