— Мы не падем! — непокорно закричал он, окруженный пламенным вихрем. Ветер выл настолько сильно, что Аттик едва слышал собственный голос внутри шлема. Вокс заволокла собственная буря помех, и капитан не знал, услышал ли кто-нибудь из его братьев его слова. Но все это не имело значения. Он выстоял, и, пока хоть один из Железных Рук жил и сражался, легион сражался тоже.
Капитан развернулся, отвергая жар, что тянулся сквозь керамит доспеха к останкам его человеческого естества, напоминая о реальности боли. Он поднял ногу, бросая вызов ветру, и сделал тяжкий шаг вперед, навстречу шторму. Показания на дисплее шлема беспорядочно мельтешили. Аттик даже не знал, выжил ли кто-нибудь еще кроме него. Не важно. Битва началась. Он был на войне, и больше X легион не отступит. Ни на шаг. Поэтому он шагал в пламя.
Мимо него к краю уступа скатилось тело. Аттик выбросил вперед руку и поймал легионера за запястье, когда тот уже начал падать. Капитан припал на колено и крепко уперся в гладкую поверхность. Боевой брат повис, а затем сумел ухватиться за край другой рукой и взобраться наверх.
— Благодарю, брат-капитан, — это был Ахайк, воин из штурмового отделения Ласерта.
Капитан ясно услышал его через вокс. Буря стихала.
— Отблагодаришь меня в бою, — сказал Аттик. По ротному вокс-каналу он передал: — Железные Руки, всем отчитаться и перегруппироваться. Возмездие взывает к нам.
Пламя выгорело. От «Несгибаемого» не осталось ничего, кроме дымящихся покореженных обломков. Глядя вниз с уступа, Аттик видел их, разбросанные вокруг основания купола. Ничто в них не напоминало останки штурмового катера — лишь бесполезный металлолом. Очередной позор, очередное унижение, которое Аттик вырежет на шкуре врага.
Рота оправилась от удара. Железные Руки последовали приказам командира, но даже при этом в катастрофе погибли еще четырнадцать боевых братьев. Аттик слышал раскатистый грохот идущего на поверхности боя. Стреляли крупнокалиберные пушки. «Поборники». Проклиная все на свете, капитан взбежал обратно к выходу в шахту и посмотрел вверх. Падение «Громового ястреба» смело целые секции рампы. Гвардия Ворона и штурмовые отделения Железных Рук еще могли подняться наверх, но не остальная рота. Аттик зарычал от досады и взглянул на купол. Тот был невредим. Удар и взрыв не оставили на символе ни царапины. Кулаки капитана непроизвольно сжались.
Аттик подозвал к себе Ласерта и Гвардию Ворона. Они посмотрели в шахту, и дальнейших объяснений им не потребовалось.
— Возвращайтесь на поверхность, — приказал капитан. — Окажите поддержку Гальбе.
— А остальные? — спросил Ласерт.
— Мы найдем путь.
— Как?
— Будем на руках карабкаться, если придется. Я лишь прошу оставить нам немного врагов.
Скрестив руки и ударив перчатками по нагрудникам, воины сотворили знамение аквилы. Когда штурмовики взмыли вверх на языках пламени из своих прыжковых ранцев, Аттик отвернулся.
— Капитан? — вызвал Камн.
— Приказываю сообщить хорошие новости, брат.
— Похоже, я нашел путь дальше.
— Где ты?
— На дне пещеры.
Аттик объявил общий сбор у позиции технодесантника и сам направился туда, перепрыгивая с площадки на площадку ближайшей лестницы. Основания купола он достиг меньше чем за минуту. Кто-то из легионеров прибыл раньше — вероятно, взрыв сбросил их вниз. Аттик видел поврежденные доспехи. Заметил и нескольких погибших.
От основания огромной полусферы точно по четырем сторонам света, прямиком к сооружениям под холмами, отходили каменные трубы около четырех метров в высоту. Камн стоял около ближайшей из них.
— Это туннели, — объяснил он.
Аттик кивнул.
— И?
— Они сделаны не из того же камня, что купол.
Аттик увидел, что технодесантник прав. Трубы были сложены из естественной каменистой породы плато, а не из черного и бликующего материала полусферы.
— Думаешь, мы сможем пробиться? — спросил капитан.
— Да. И затем вернемся через руины.
Аттик кивнул.
— Приступай.
— Как прикажете.
А затем, когда технодесантник начал руководить установкой зарядов, раздался мощнейший удар. У него не было источника, но все помещение содрогнулось и зазвенело. Нечто исключительно важное переменилось. На мгновение Аттику показалось, что мир ушел у него из-под ног. А затем он понял, что почувствовал начало разлома.
А затем появился свет. Свет из наихудшей тьмы.
«Машина ярости» и «Сила Медузы» стреляли в унисон. Колоссальные снаряды со смертоносной точностью разрывались у ног Мадаила, взметая фонтаны земли. Булыжники и пыль подлетали на десятки метров в воздух и дождем сыпались обратно с новым залпом. Почти целую минуту Кхи’дем вообще не видел демона, а лишь плато, обращенное в жерло бушующего вулкана.
Но вот Мадаил явился вновь — грудные глаза по-прежнему закрыты, голова запрокинута назад от восторга. Демон возник из земляных гейзеров. Сделав два шага, он распахнул глаза и бросился влево от Кхи’дема, направляясь к «Силе Медузы». «Поборник» ринулся навстречу врагу. Пушка «Разрушитель» рявкнула снова. Демон, казалось, вздрогнул от предвкушения в момент вспышки выстрела. Снаряд поразил мерзкую тварь в грудь. Ни одно существо из материального мира, даже столь крупное и массивное, как Мадаил, не пережило бы такой удар.
Но демон только залился хохотом. Яркая вспышка взрыва, оглушительный грохот — и смех. Кхи’дем моргнул. Огненный шар распустился поразительно аккуратно, не вылетело ни единого осколка. Удар отбросил Мадаила на несколько шагов. Демон снова расхохотался и с изяществом танцора крутанулся на месте, гася инерцию. Он явно наслаждался происходящим. Монстр снова бросился к «Силе Медузы». Сзади к танку по дуге приближалась «Машина ярости», держась в стороне от линии огня второго «Поборника» и не стреляя, опасаясь попасть по собрату. Завывая двигателем, она рвалась размазать чудовище по земле своим осадным щитом.
«Сила Медузы» выстрелила снова. На этот раз Мадаил прыгнул. Демон пролетел высоко над снарядом и обрушился на танк сверху, своим весом вдавив гусеницы «Поборника» в почву. Боевая машина взревела разъяренным зверем. Высунувшийся из люка легионер открыл огонь из комби-болтера. Мадаил резко опустил наконечник своего посоха, пронзив космодесантника, и надавил сильнее, чтобы лезвия насквозь пробили корпус танка. На одно мимолетное, но показавшееся бесконечно долгим в своей нереальности мгновение Кхи’дем представил танк пригвожденным к земле насекомым.
Мадаил зашипел от сладострастного предвкушения, и его посох засветился, раскалившись докрасна. Саламандра увидел, как от немыслимого жара плавится танковая броня вокруг посоха. Разорвались топливные линии, воспламенилась боеукладка. «Поборник» содрогнулся от цепной реакции внутренних взрывов, а затем его разорвало на части. Мадаил ликовал в сердце урагана света и искореженного металла.
В небе распускалась тьма, и чем дольше демон шагал по земле, тем дальше расходилось черное пятно скверны.
«Машина ярости» настигла Мадаила. Массивный осадный щит ударил демона в спину. Но тот не сдвинулся с места, а «Поборник» резко остановился и забуксовал. Пушка выстрелила в упор, но огромная тварь подпрыгнула, исполнила сальто над танком и приземлилась позади него. Протянув свои длинные руки, Мадаил наклонился и обхватил заднюю часть боевой машины. Он хохотал, а траки перепахивали землю в грязь, тщетно пытаясь вырвать танк из его хватки.
Демон ждал. Кхи’дем слышал приближающийся рев турбин второго «Громового ястреба», но не видел катер сквозь пелену тьмы.
Зато Мадаил видел.
Шквальная очередь из автопушки «Удара молота» хлестнула по плато, выгрызая глубокие борозды в сторону демона. Саламандра наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Когда первые снаряды забарабанили по шкуре отродья варпа, Мадаил швырнул «Машину ярости» в воздух. Танк взлетел подобно ракете. Он скрылся во мгле, а в следующую секунду Кхи’дем услышал тошнотворный хрустящий скрежет столкновения двух массивных тел. «Удар молота» вновь показался на глаза, он заключил «Поборника» в гибельные объятия. Сцепившиеся воедино две машины врезались в плато, заставив землю вздрогнуть.