Однако этого ему стало мало. Бог вернулся, заказал плащ, который мог бы укрыть от одиночества, и ушел прежде, чем портниха успела согласиться. Оба знали, что она ему не откажет.
И вот когда девушка уже подшивала край плаща, в лавку зашла старушка. Она не могла ничего себе купить, но увидела, как портниха заканчивает работу у прилавка. Старушка потянулась своими морщинистыми руками к плащу от одиночества. Ее поблекшие глаза вспыхнули от желания обладать им. Портниха пожалела ее и отдала плащ, ничего не попросив взамен. Она решила, что успеет сшить второй к сроку.
Но не успела. Бог вернулся в деревню раньше, чем обещал. И что же он увидел? Ту самую старушку. Она спала у огня, завернувшись в плащ, который был ей велик. Бог обиделся и возревновал.
Тихо, как ночной холод, он пробрался в лавку к портнихе и возник перед ней.
— Отдай мне плащ, — потребовал он.
Портниха сжала в руках иголку. Но иголка не могла защитить ее от бога.
— Он еще не готов, — ответила она.
— Лгунья!
Даже во сне Кестрель почувствовала тяжесть этого слова.
— И кто я в этой сказке, швея или бог?
Энай продолжала, будто и не слышала ее слов:
— Бог бы убил ее, но вовремя придумал другой способ отомстить. Он понял, как причинить сильную боль. Бог знал, что у портнихи был племянник, маленький мальчик, единственный родной человек, который у нее остался. Она платила за его содержание, и сейчас он мирно спал в соседнем селении. За ним следила нянька, но бог умел усыплять бдительность хитрыми уловками.
Так он и поступил. Покинув лавку портнихи, подкрался к спящему мальчику. Маленькие пухлые ручки, румяные щеки и кудрявые локоны не могли разжалобить бога. Он и прежде не раз забирал детей.
— Это был бог смерти, — догадалась Кестрель.
— Когда бог откинул одеяло, его пальцы коснулись ночной сорочки малыша. Он замер. Никогда за всю свою бесконечную жизнь не встречал он такой красоты.
Сорочка была сшита из любви: мягкая, как бархат, легкая, как шелк, и удивительно прочная. На нее упала слеза бога. А когда та высохла, ткань разгладилась, и бог ушел.
Тем временем портниха забеспокоилась, поскольку необычный гость больше не заходил, хотя прошло уже несколько дней. Она не верила, что ей так легко все сошло с рук. Не пристало гневить богов, а тем более этого. И вдруг бедняжка сообразила: возможно, бог уже нашел верный способ довести ее до отчаяния.
Она поспешила в соседнее селение, прибежала к дому няни, дрожащей рукой постучала в дверь. А когда та распахнулась, мальчик выбежал навстречу и бросился обнимать ее, жалуясь на ее долгое отсутствие, спрашивая, для чего она так много работает. Портниха обняла его и не выпускала, пока тот не стал вырываться сам. Потом она судорожно провела пальцами по его лицу, страшась, что смерть забралась к нему под кожу и теперь выжидает до поры. И тогда портниха увидела метку на лбу ребенка.
Это был знак покровительства бога, знак его расположения. Бесценный дар.
Портниха возвратилась в лавку и стала ждать. Вопреки обыкновению, она ничего не шила. Руки ее стали словно чужими. Они тоже ждали, но бог не пришел. И тогда швея прошептала имя бога…
Он пришел молча. На нем было его обычное одеяние, а не то, что сшила она. Его одежды были красивого покроя и отлично сидели. Но лишь теперь портниха заметила, как они износились. Ткань истерлась так, что стала полупрозрачной.
— Я хочу отблагодарить тебя, — молвила портниха.
— Я не заслуживаю благодарности, — отвечал бог.
— И все-таки я бы хотела это сделать.
Бог сказал:
— Тогда сотки мне плащ из себя самой.
Портниха взяла его за руку, и после поцелуя он унес ее с собой.
Эта сказка поразила Кестрель. Глаза защипало, будто от ветра, слезы покатились по щекам.
— Ну вот, — вздохнула Энай. — А я хотела тебя подбодрить.
— Подбодрить? Портниха умерла.
— Можно по-разному понимать конец этой истории. Я думаю, что она сделала свой выбор. А ты, Кестрель, свой еще не сделала.
— Сделала. Разве ты не знаешь? Ястребы императора наверняка уже донесли вести моему отцу. Война началась. Слишком поздно.
— Уверена?
Кестрель проснулась, чувствуя голод и усталость. Сны измучили ее не меньше приключений, но она встала, зная, что нужно сделать.
Когда Кестрель оделась, к ней явились рабы. По их лицам можно было составить карту империи: один из северной тундры, второй с южных островов, третий с Гэрранского полуострова. Их число было знаком уважения императора к ней. Кестрель сделала вид, что не заметила этого знака, как и того, что полоток в ее комнате был очень высокий: не разглядеть даже, какого цвета краска. Кестрель приготовилась встретиться с императором.