— Нет. Извини, я не знала.
Дидина тяжело вздохнула и продолжила:
— Ты знала, что моя мама одна из спящих?
Тишина, я потрясла головой.
— Мама была любимой служанкой и первой, кто уснул. Она не старалась получить награду — награда еще не была придумана. Она просто старательно обслуживала принца, помогала принцессам, она была предана им, и вот что она получила?
Я молчала, стараясь понять это.
Дидина продолжила:
— Я хотела — мне нужно — разрушить это проклятие, чтобы моя мама и бабушка могли уйти из той башни.
Я понимала, как это хотеть, чтобы мама вернулась домой — разве я не хотела этого всю мою жизнь?
— Так что, когда мы разрушим проклятие, — спросила я, — мы разделим награду?
Она подняла голову, глаза были опушены.
— Ревека…
— Мы собираемся сделать это, — сказала я, стараясь разубедить ее, прогнав грусть с глаз.
— Мы собираемся разрушить проклятие, Дидина.
Она не подняла взгляд на меня. Она говорила тихим голосом, как будто разговаривая со своей ступкой и пестиком:
— Если ты сделаешь это — если ты разбудишь мою маму — ты можешь взять всю награду. Тебе она нужна. Я… просто не хочу быть больше сиротой.
Я не знала, что она сирота. Я выпалила очевидный вопрос:
— Что случилось с твоим отцом?
— Он был солдатом.
Я прикусила губу и кивнула. Я знала слишком хорошо, что это значило. Это все, что ей нужно было сказать.
Я ушла из гербария незадолго до заката, хотела собрать папе немного тиса.
Знахари не выращивали тис, но если бы у убийц были сады, то они бы их выращивали. Тис очень ядовит, но ещё он хорош для забора. Папе без разницы, обрежу я его не по сезону или в сезон. Он всегда утверждал, что в садах должны быть только маленькие растения, чтобы враги не смогли спрятаться за ними, и ходил часами перед опасными неподстриженными изгородями, и говорил, что плющ просто великолепная лестница для солдата.
С тисовыми ветками в руке и с сантолиной из гербария, я поднималась в западную башню, чтобы увидеться с госпожой Адиной.
Ничего не изменилось. Спящие по-прежнему лежали, а Адина качалась на кресле и вязала носки.
— Ученица травника-мужа! — воскликнула женщина; сейчас она была рада видеть меня больше, чем в тот день, когда мы встретились.
— Стапина, — поздоровалась я, преклонившись в реверансе, который был проявлением уважения к старшим. Это был легкий реверанс, и я ничего не испортила, как когда делала глубокий. Но затем, из-за того что я слишком часто проявляла свои хорошие манеры за последний день, я спросила:
— Почему вы называете брата Космина травником-мужем?
— До того, как брат Космин приехал, я была травницей-женой в замке, — сказала она, вытягивая полусвязанный носок и сравнивая его с другим готовым носком. — Я ушла, чтобы заботиться об этих людях здесь. Я не имею ничего против брата Космина. Я просто думаю, что, называя его травник-муж, я держу его в напряжении. Он появился из воздуха и получил воображаемый титул «травник» только из-за того, что у него есть книги.
Я обдумала и решила, что, возможно, будет безопаснее не иметь своего мнения на эту тему, даже если я очень серьезно связывала свое будущее с получением титула мастера знахаря. Мне не понравится, если люди будут обращаться ко мне «травница-жена», словно к человеку, который выучил все рецепты наизусть вместо того, чтобы читать и писать самому.
Но я не хотела рассердить госпожу Адину, и, относясь с большим уважением к ее возрасту, я решила ей об этом не говорить.
Папа и аббатиса гордились бы мной.
— Госпожа Адина, — сказала я, — вы подумывали о тисе?
— О тисе? — она откинулась назад в кресло, задумчиво посасывая зуб. — Для чего? Это яд.
— Он… он также известен как воскрешающий мертвых.
Она рассмеялась.
— Я никогда не слышала об этом.
Я покраснела.
— Я читала об этом! В книге!
Я читала, хотя это было год назад, в Молдавии.
И она рассмеялась снова.
— Кто научил тебя таким травяным знаниям, Ревека?
— Ну, до брата Космина, я училась у сестры Аники…
— Кроме брата Космина… я знаю, ты лгала там, потому что слышала, что у тебя знаний о травах больше, чем он тебе может дать. Вероятнее всего, сестра Аника никогда не упоминала о тисах, не так ли?
Я не поняла ее мнения, но она была права.
— Нет, сестра Аника никогда не упоминала о тисе в качестве яда, как вы и сказали. Так в чем дело?
— Не верь всему, о чем ты читаешь в книгах, — посоветовала госпожа Адина. Ее иголка сновала туда и сюда по нижнему краю носка.