— Но…
— В книге было сказано, как приготовить тис?
Я должна была признать правду.
— Нет.
Или было, но я не помнила.
— Так что ты будешь с ним делать?
— Хм, настойку? Чтобы капать им в горло?
Госпожа Адина покачала головой.
— Я боюсь, что нет, дорогая. Слишком опасно. У тебя есть какие-нибудь другие варианты?
— У меня есть сантолина, — ответила я. У нее запах похож на розмарин, хотя местные называли её «хлопковая лаванда».
— Сантолина! — она отложила иголку в сторону и протянула руку, я отдала пакет трав ей. Женщина открыла его и понюхала.
— Что ты будешь делать с этим?
Я почувствовала себя более уверенной с этой травой.
— Нанесу ее на лоб и под носом, — сказала я. — Сестра Аника сделала так для монаха, который упал с дерева. Он подрезал ветви и ударился головой. Он проспал три дня…
— Это сработало?
— Тогда — нет. Но в других случаях это срабатывало, она видела. Так почему бы нам не попробовать?
— Пожалуйста, попробуй, — она жестом указала на мужчину, лежащего в ее ногах. Я опустилась на колени перед ним и смяла ростки сантолины руками, собирая сок растения. Потом выбросила росток и провела руками по лбу мужчины, по вискам, вниз по щеке, под носом. Проверила пульс на его шее и на запястье, внимательно наблюдая в ожидании реакции.
Ничего.
Я встала, отчистила руки от остатков листьев и вытерла о передник.
— Хорошо! — бодро сказала я, хотя слезы разочарования застряли в горле. Затем села на низкий табурет рядом с госпожой Адиной и стала возиться с обувью, чтобы она не увидела, как я вытираю глаза о передник.
— Я предполагаю, что должна попробовать что-то еще.
Когда я подняла глаза, госпожа Адина даже не посмотрела на меня. Она пристально глядела в окно. Я проследила за ее взглядом, направленным через передний двор на оттененный корпус восточной башни. Свет в окне принцесс моргал. Госпожа Адина обернулась в комнату, чтобы посмотреть на спящие фигуры.
— Что? — прошептала я, боясь нарушить этот момент, что бы это ни было. — Что происходит?
— Подожди, — сказала Адина.
Я ждала.
Как один, спящие открыли рты и прокричали:
— Не ходи!
Мурашки пробежали по голове и поползли вниз по позвоночнику. Госпожа Адина схватила иголку с ниткой и с силой указала на окно, побуждая меня посмотреть туда. Башня принцесс стала темной, свет погас.
— Каждую ночь, — сказала госпожа Адина. — Это происходит каждую ночь, когда свет в окне принцесс гаснет.
Мое горло пересохло, я не могла произнести ни единого слова.
Я пришла в следующую ночь в то же время посидеть с госпожой Адиной и последующую за ней, и почти каждую ночь с тех пор, пока я была ученицей знахаря замка Сильвиан. И каждую ночь, когда свет в башне принцесс гас, спящие просили:
— Не ходи!
Глава 8
Следующим днем я проснулась и увидела стаю ворон, обрушившуюся на дворец Сильвиан. Я слышала их карканье во сне и думала, что они мне снятся. Но это было не так, весь двор оказался усеян золотисто-белыми фикалиями по пути в купальню.
Марджит была нехарактерно молчалива, пока я собирала травы. Она не ответила ни на одну из моих попыток развеселить ее. Но когда я собиралась уйти, она пробормотала:
— Останься.
Ее голос едва был слышен из-за гомона пришедших принцесс.
Я пожала плечами, но осталась. Марджит протянула мне ее губки и щетки, пока принцессы и я пытались не замечать друг друга. Когда Марджит провела их в бассейн для отмокания, она потянула меня в прихожую ванны, потрогав за плечо.
— Я буду следить, как ты будешь обтирать их, дорогая.
Я была на полпути к купальне, когда Марджит одернула меня назад в прихожую и со стуком захлопнула дверь. Она жестом показала: «Подожди», затем на цыпочках обратно прокралась к двери, чтобы подслушать под дверью ванной комнаты.
Шпионит! Я уставилась на нее, распахнув глаза и не зная, что сказать, или должна ли я была что-то говорить вообще. Марджит была распространителем слухов во дворце, часто собирала информацию, незаконно подслушивая. Люди думали, что они одни в ванне, но в действительности она была у другой стороны двери, прижавшись ухом к ней.
Принцессы говорили о воронах во дворе.
— Это проклятие, — уверенно сказала одна из них. — Венгры идут.
— По крайней мере, здесь больше нет саксонцев, — с отвращением произнесла Роксана. Трудно ошибиться в ее красивом голосе. — Каждый саксонец настаивал на танце с каждой из нас на каждом балу. Как будто нам одного недостаточно.