— Па? — позвала я, и он испуганно посмотрел на меня. Его зрачки стали крошечными.
— Ревека, — сказал он очень громко. Он поднес руку ко рту, опустил ее и назвал мое имя спокойным голосом.
— Ревека.
Он широко улыбнулся мне, его улыбка была такой расслабленной и дружелюбной, как не у Па. Я бы не узнала в нем отца, если бы я встретила его на улице.
— Ты в порядке?
Он захихикал. Мой Па, серьезный солдат, захихикал.
— Все хооооорошо, — ответил он мне.
— Ты видишь меня? Я уже невидимый?
— Нет, пока еще, — сказала я.
Па встал и начал ходить туда-сюда, потом сел рядом со мной на стул брата Космина. Он долго, пристально смотрел на меня.
— Ты знаешь, — сказал он. — Я не думаю, что сказал бы, что ты пошла в мать, если бы мы были незнакомы. К счастью, я узнаю мою дочь по этому подбородку, — и он дотронулся до моего подбородка — и по этому завитку волос вот здесь…
Он тронул мой лоб.
— Такой же, как у моей матери и братьев. Но ничего от твоей матери. Я едва могу вспомнить, как она выглядела, но ты точно не выглядишь, как она.
Она была красивее, чем я. Это я знала. Многие из монахинь говорили мне об этом. И гораздо выше. Я думаю, вы уже предположили, что я должна быть красивее и выше, чем моя мать, но это выдумка, которую они говорят девушкам, так чтобы мы старались повзрослеть.
Па снова захихикал, так сильно, что опустил свою голову на стол с травами. Его плечи тряслись.
— Я сказал «к счастью», — сказал он.
— Что?
— Я сказал, когда говорил о том, как ты выглядишь… Я сказал «к счастью». Но это не так уж и хорошо для тебя.
— Па, — сказала я настойчиво, — давай оставим тему моего внешнего вида в покое.
— Да.
Он встал и снова начал мерить шагами комнату, затем залез на стол и лег поперек открытой копии Физики. Невозможно было достать книгу, но так как он не ворочался, вероятно, не было никакой опасности.
— Па, может быть тебе следует…
— Я все еще не невидимый?
— Нет.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня, щека все еще была на странице, которую я читала.
— Ты хороший ребенок, Ревека, — сказал он. — Я не говорил тебе об этом, потому что Аббатиса сказала мне, что похвала раздувает гордость, но ты хорошая. Ты не так много лгала, как она наговаривала на тебя.
Я закусила губу, нахмурившись. Он не заметил этого. Он водил головой назад и вперед по словам Хилдегарда и выглядел мечтательным.
— И она была такая красивая.
— Кто? Аббатиса?
— Нет не Аббатиса, — сказал он. — А принцесса.
Скрип раздался снаружи. Па вытянулся по струнке, вращая головой, как сова, уставившись на оконную створку.
— Я слышал это! — вскричал он и вылез из открытого окна. Прежде чем я поняла, как это произошло или заметила, как он стоял с другой стороны оконной рамы. Па втащил пастуха Михаса через окно за капюшон.
Мальчик даже не боролся. Он шел, хромая, после хватки Па, как будто кота схватили за шкирку. Его рот был еще открытым, как будто он хотел замяукать.
— Почему ты подслушивал? Что ты старался услышать? Ты работаешь на венгров? — Па прокричал в лицо пастуха.
— Па, Нет! Па! Тише!
Рычание Па понизилось до кричащего шепота. Я бы удивилась, если бы кто-нибудь пришел узнать, в чем дело, так как каждый мужчина, перебравший сливового бренди, сейчас и снова начинает ссору с семьей. Или с знахарем. Разве не так?
— Пастух!
Я затрясла головой.
— Скажи ему, что ты не шпион, пастух.
Конечно же, он ничего не сказал.
— Па, ты же знаешь, что он не шпион.
— Я буду сидеть на нем, пока он не расскажет, для кого он следит. Или подожди… Ты пришел сюда украсть что-нибудь? Тебе нужна золотая чаша?
— О, Па, — закричала я. — Перестань! Отпусти парня!
Па был немного сумасшедшим, нес полную чушь.
Также внезапно как он схватил Михаса, Па отпустил его.
— Я чувствую себя нехорошо, — сказал он, рухнув на стул с такой силой, что тот заскрипел.
— Я вижу это, — вздохнула я.
Затем повернулась к пастуху.
— Уходи, Михас. Никто не хочет, чтобы ты был здесь.
Он пристально посмотрел на меня огромными глазами, которые стали фиолетовыми при свете свечи.
— Она сказала, уходи, — сказал Па, пошатываясь.
Михас отошел назад, я попыталась подойти к двери, но вместо этого ударилась о нижнюю полку с колбами. Дождь ароматного розового масла окатил голову мальчика. Я вздохнула. Розовое масло было таким дорогим.