— Па, сядь.
Я наступила на его ногу, и он плюхнулся, как двухлетний.
Михас почесал лицо и сплюнул, пытаясь убрать масло с глаз и рта. Я подошла к нему, пастушок отшатнулся от меня, прямо к двери, и в этот момент наступил в ведро с удобрениями.
— Ай, — воскликнул он, пытаясь освободить ногу из ведра, но она крепко засела. Михас тяжело ступал, быстрее, чем я бы могла представить себе, с одной поврежденной ногой и глазами, залитыми розовом маслом.
— Михас! — позвала я, но он не остановился. Я хотела побежать за ним и предложить свою помощь, когда услышала, что Па сильно вырвало.
— О, святые угодники, — пробормотала я и пошла помогать Па.
Когда он выблевал все содержимое своего желудка на пол гербария, я сказала:
— Думаю, можно засчитать эту попытку провальной.
— Согласен, — сказал Па и спокойно наклонился, и его вырвало еще раз.
Фу.
Я быстро убрала гербарий и оставила Па, храпящим на моем столе. Снаружи я посмотрела вокруг, но никаких следов Михаса не было. Я подошла к папоротнику, растущему среди руты, и срезала три четверти листьев. Предыдущей ночью, они были короткими и немного завитыми, сейчас же растение сильно вытянулось.
Я встретила Маржит под вечно открытыми глазами резных драконов Маленького Колодца. Она наполнила ведро свежей водой из колодца и села.
— Брат Космин сказал, что мы не должны пить эту воду, — сказала я.
— О, боги, нет. Он использовался раньше, как святой колодец, они говорили, хотя с другой стороны у него есть репутация. Он превращает людей в вервульфов.
Ооо.
— Но, — продолжила Марджит, — это просто колодец, одаренный капризной феей, и было бы безопаснее избегать питья из него.
Она говорила, как будто это общепризнанный факт. Мои губы немного зудели.
— Ты уверена? Брат Космин сказал, что он был проклят турецкими узниками.
Я указала на надпись.
Марджит фыркнула, брызнув водой из ведра на грязь.
— Брат Космин думает, что он знает больше, чем все остальные. Это святой колодец, поверь мне.
— Может ли питье подарить сны?
— Мечты, искусство, танцы, красоту, удачу, доброту все это может даровать. Или жабы могут выпасть из твоего рта, когда ты лжешь. Это рискованно. Не пейте из него. Теперь. Положи туда папоротники, — она жестом указала на ведро.
Когда я замешкалась, она схватила меня за руки и погрузила папоротники в воду, затем махнула руками над ведром и пробормотала на церковном языке. Я могла разобрать только несколько слов, в основном, цифры. Мои глаза остекленели.
— Сейчас я взываю к Великой Леди, — сказала мне Марджит, — и Афине, богине, которая украла шапку-невидимку Лорда Ада и передала ее Персею. Я считаю ее лучшим вашим покровителем. Не так много Аида, учитывая то, что ты сказала.
— Все хорошо, — сказала я. Языческий бред, я предполагала, что будем вызывать мертвых богов вместо дьявольских святых, но и от этого я все еще дрожала. По крайней мере, это не вызов дьявола. Я закрыла глаза и бормотала молитву для соединения с Святым Хилдегардом.
Марджит продолжала бормотать. Наконец, ее действия и слова подошли к завершению, и она простонала последнее слово, медленно разъединив руки. На ладошке ее левой руки была вязальная спица, большая, белая, как кость с огромным ушком.
— Тройная материнская спица, — сказала она, — умытая материнскими слезами, материнский кровью и материнским молоком. Ушко достаточно большое, чтобы стебель папоротника смог пройти.
Она протянула его мне.
— Принимайся за работу.
Небо посерело, а я только наполовину закончила простую шляпку, какую и хотела. Вдалеке пропел петух, разбудив ворон на крышах, которые закаркали утренние ругательства друг другу.
По крайней мере, я всегда думала, что карканье звучит, как ругательства. Возможно, они просто поют любовные поэмы другим воронам.
— Когда они собираются уезжать? — спросила я, пока шила почти вслепую своей спицей, мои глаза устали от ночного вязания при крошечном свете от темной лампы.
— Думаю, когда Корвинус поставит крест на нашей стране, — сказала Марджит. — Это самая нелепая шляпка, которую я когда-либо видела.
Я пригладила шляпку. Я все еще не умела вязать, и не знала, как справится с листьями папоротника, чтобы не порвать их.
— Ничего не будет, если мне понадобиться больше времени, чтобы закончить? — спросила я. — Уже рассвет.
— Если ты закончишь ее до следующего заката, ничего не случится, как и со старой Марджит.