Солнце быстро поднималось, так быстро, что, казалось, это сон. С каждым шагом, странное солнце росло, и только когда я перестала собирать ветви, поняла, что рассвет был напрямую связан с нашим прохождением через лес. Когда я остановилась, солнце перестало расти. Я останавливались несколько раз, чтобы понять этот феномен и сильно отстала от принцесс, так что мне пришлось бежать, чтобы нагнать их. Они даже не заметили этого. Я полагала, что они привыкли к этому. А Михас заметил? Я не могла сказать наверняка. Казалось, он не был заинтересован лесом, как я.
Солнце отступило на второй план для меня, когда осенний лес превратился в летний. Потемневшее солнце стало полуденным, а стволы деревьев окрасились в медь. Тускло-изумрудные листья безжизненно свисали с этих деревьев. Было странно находиться в лесу без животных, ветра, воды. Темный цвет был угнетающим, странным, темные тени были везде.
Лесная тропа вела через поле белого папоротника, из которого была сделана моя шляпа. Длинные юбки принцесс скользили по этим растениям, рассыпая изумрудные семена на землю. Эта тропа походила на сияющий шрам коричневой земли, въевшейся в лесную поляну. Мне так хотелось склониться и потрогать эти растения, чтобы определить их свойства, может быть даже попробовать кусочек грязи кончиком языка, как учила меня сестра Аника. Но это была необычная почва. Она выглядела, как мятые гранаты, и это тревожило меня.
В действительности целый лес тревожил меня: необычное сияние от всего, оно сперва удивляло меня, но, в конце концов, было что-то искусственное в нем.
Я наклонилась, чтобы поднять упавшую медную веточку, которую также положила в свой мешочек.
Затем летний лес сменился весенним. Солнце садилось здесь или вставало? Мы как будто шли назад через все времена года, так что, возможно, течение дня было задом наперед. Я не могла сказать. Длинные лучи тусклого красного света проникали через бронзовые деревья. Рубиновые и изумрудные почки появились на ветках, и лесная поляна была усеяна клочками молодой травы и аметистовыми алзинами. Мне это очень понравилось, пока я не рассмотрела ближе: почки были сгнившие в середине, а трава — бледная и увядающая. Здесь я тоже взяла бронзовую веточку.
Мы вышли из леса на берег огромного озера, где снова царила беззвездная ночь. Ослепляющий свет десяти тысяч свечей танцевал над темной водой, сияние исходило из золотого шатра, стоящего на холме. Сладкая музыка донеслась до нас и двенадцать маленьких лодочек ожидали нас на берегу, каждая с фонарем, висящим на высоком крюке на ножке. Около каждой лодки стоял гребец, одетый в красную ливрею, каждый был красивее, чем предыдущий. Каждый мужчина протянул руку принцессе, которая подала свою руку и повернулась ожидания сестёр.
— Мои господа, — сказала Лакримора, последняя из прибывших, — за нами следят.
Она повернулась и указала рукой прямо на Михаса, который был наполовину скрыт за бронзовым деревом, застывший от страха.
Как собаки на охоте, гребцы подняли свои головы на Михаса и напали все вместе.
Глава 18
У Михаса не было шанса. Гребцы схватили, связали его и бросили в одну из лодок.
— Помощник садовника? — спросила принцесса Надия, не пошевелившись.
Лакримора пожала плечами.
— Возможно, — сказала она и наклонилась, чтобы поправить повязки в железном ботинке.
Я была в таком ужасе от всей этой сцены, онемев и уставившись, что не успела запрыгнуть в лодку Отилии одновременно с ней. Ее гребец, одетый в красную ливрею, уже оттолкнул лодку от берега к тому моменту, как я пришла в себя.
Но, к моей удаче, Лакримора еще не отплыла. Я встала за ней, и мы вступили в лодку почти одновременно. Лодка колыхнулась и резко закачалась, как только я оказалась в ней. Лакримора вскрикнула и резко села на место посередине. Я сжалась от страха.
— Осторожно, — сказал ее гребец с сильным саксонским акцентом. — Мы почти опрокинулись.
— Это всё эти проклятые ботинки, — сказала она.
— Ни у кого не было такой проблемы с ними.
Она нахмурилась.
— Спасибо за то, что указал на это, Иосиф.
Иосиф. Иосиф, пропавший саксонец!
Иосиф тянул лодку от берега с ворчанием.
— Ох. Лодка очень тяжелая сегодня!
— Это обувь, — резко ответила Лакримора.
— Я не думаю, что они были такими же тяжелыми прошлой ночью.