— Воду пить можно, если только она не из реки Лета.
Лета… я слышала об этой реке. В Греческой мифологии это река забвения, души умерших должны испить из нее, чтобы забыть обо всем и оставить земную жизнь позади.
— Хорошо. Никакой еды, никакого вина и никакой воды из реки. Я поняла. Туалетом хотя бы пользоваться можно?
Михас опять выглядел смущенным, затем потрясенным.
— Я не спросил! — закричал он.
— Михас, я пошутила
Он нахмурился:
— Как ты можешь над этим шутить?!
— А что мне остается? — я не могла отвести глаз от кувшина с водой, стоящего на столе. Я не хотела ни есть, ни пить, пока Михас не сообщил мне, что я теперь на строгой диете.
— Отец сказал тебе что-нибудь еще? Что-нибудь кроме «не ешь, не пей ничего кроме воды, если она не из реки»? — никакого тебе «спасибо» или «извини, что украл твою шапку-невидимку?»
— Я… я не помню, кажется, нет, — Михас выглядел все растеряннее.
— Забудь, — я наклонилась над кувшином. Пахло родниковой водой.
— Михас, а какая на вкус вода из Леты?
Михас задумался.
— Как обычная вода, — я тяжело вздохнула и поставила кувшин на место.
Я не слышала, как Драгос вошел, но я почувствовала, что комната заполнилась его присутствием. Я повернулась и увидела, как он пристально смотрит на Михаса.
— Почему ты не ушел со всеми? — спросил он мальчишку.
— Я поклялся служить Вам, — ответил Михас.
Драгос фыркнул в ответ, переводя взгляд с Михаса на меня.
— Я освободил тебя от всех клятв. Тебе стоило воспользоваться шансом покинуть этот мир. Больше такого шанса не предоставится, второй раз я тебя не освобожу.
— Я пришел сюда служить Вам. Могу я показать комнату Вашей гостье?
— Она моя невеста и твоя будущая королева, а не какой-то гость. Она сама скажет тебе, чего хочет.
— Я бы отдохнула, — мой голос прозвучал безжизненно.
— Прекрасно, — лорд Драгос протянул мне руку, и так как вариантов у меня больше не было, я позволила его пальцам прикоснуться к моим. Он склонился ко мне, практически согнувшись вдвое, и прижал свои драконьи губы, которые были и не губами вовсе, а холодными клыками, торчащими из его рта, к моей руке. Я еле сдерживала дрожь.
Он сделал шаг назад.
— Я попробую найти тебе слуг. Одного Михаса будет недостаточно. Доброй ночи, Ревека.
И его рука и клыки, да и весь он исчезли по взмаху красных крыльев и черного плаща.
Я смотрела ему вслед так долго, что Михасу пришлось покашлять, чтобы я пришла в себя. Что показало его осмотрительность, о наличии которой я и не догадывалась. Он протянул мне руку в лучших традициях придворного этикета, и я приняла ее так спокойно, как будто каждый день ученица травника играла роль королевы, а пастух ее слуги.
Михас захватил пару свечей и повел меня в спальню. Спальня, как и все вокруг, была также окружена камнем, все было из камня. В этом месте не было ничего теплого и мягкого, ни ковров, ни гобеленов. У кровати даже не было полога, который бы очень пригодился, я чувствовала, как холод от камней пробирает меня до костей. Хотя бы матрас был набит чем-то более мягким, чем камни, а поверх кровати лежала шкура медведя, голова которого осталась с ним.
Я упала на одно из кресел, которое, разумеется, было сделано из камня. Кресло напоминало маленький трон, каждое кресло так выглядело и остро нуждалось в подушке. Закрыв лицо руками, я еле сдерживала слезы, спасало только то, что Михас все еще стоял рядом.
Впервые за все время я была рада его компании.
Пока я боролась со слезами, Михас успел разжечь камин.
— Теперь в комнате станет теплее. Мне нужно идти, мой лорд ждет меня.
— Наш лорд, — сказала я тихо, скорее пробуя эти слова на вкус.
Но Михас все равно меня услышал.
— Да, наш лорд.
После того, как Михас ушел, тьма навалилась на меня. Мне стало трудно дышать. Я закрыла глаза, погружаясь в свою собственную тьму… я сама выбрала эту судьбу, ведь так? Я спасла Па, разрушила проклятье, пыталась спасти Михаса, не то чтобы он хотел быть спасенным…
Тьма, которую, казалось, можно было потрогать руками, немного отступила. Мне этого хватило, чтобы забраться в кровать. Я развернула медведя так, чтобы его голова была как можно дальше от меня. Мне не хотелось провести ночь, думая о том, что он может съесть мое лицо. Или поцеловать меня.
Размышляя над тем, чтобы поплакать, я уснула. Спала недолго и уж точно не безмятежным сном. Мне снились землетрясения и разрушающиеся здания, и сны были слишком реальны.
Глава 24
Проснувшись, я почувствовала, что в комнате стало значительно теплее, благодаря камину температура была выносимой. Уже неплохо. Но Тьма поглотила яркость огня и как будто вжала меня в кровать. Я не могла пошевелиться, как будто она парализовала меня весом бесконечной ночи. Мне потребовалась вечность, чтобы убедить себя, что я могу пошевелиться. Я никак мне могла понять сплю я, или это все наяву. Я попыталась произнести: «Вставай! У тебя открыты глаза! Ты не спишь! Шевелись!»