Драгос повернулся и начал стремительно снижаться в воздухе, слишком грациозно для своих размеров, срывая еще один пучок лилий. Душа той женщины подняла руку и потянулась к королю, раскрыв рот. Хотя я не могла слышать ее за свистом от крыльев Драгоса и звуками текущей воды, язык тела говорил о призыве, о мольбе.
А затем она стала еще тоньше и тоньше. И исчезла. Она исчезла, точно исчезла, как если бы надела шапку-невидимку.
Я начала рассматривать остальные души, но никто не подавал признаков «тонкости». И ее исчезновения эйдолонцы тоже не заметили, хотя я стояла и смотрела на место, на котором она была еще секунду назад, мечтая, чтобы она вернулась, пока Драгос не приземлился рядом со мной.
Я даже не успела позвать ее или предупредить Драгоса, сделать хоть что-нибудь. Она просто испарилась.
— Ты ее видел? — спросила я Драгоса.
— Ты про душу, которая исчезла на той стороне болота? Да, я видел ее, — его голос не был ни мягким, ни грубым. Только грустным.
— Пошли.
— Есть одна женщина, мы встретились с ней в лесу четырех сезонов, Королевском лесу. Она сказала, что она нимфа реки Алеты. Рассказала мне об этих… исчезновениях.
Драгос поднял меня в воздух.
— Мне кажется, я никогда не встречал нимфу реки Алеты.
Я нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на этом, а не на исчезнувшей женщине.
— А? Ну, она сказала, что ты стал королем совсем недавно. Так что, может быть, тебе еще не удалось ее встретить.
— Недавно, — сказал он, посмеиваясь, — возможно, когда-нибудь это и будет небольшим сроком.
— Четырнадцать лет. Ровно столько, сколько я живу на этом свете. Даже больше.
— Да… но я бы не выбрал себе в невесту ребенка, если бы была возможность.
Меня немного обидели его слова, но спорить с его утверждением было трудно.
— Уверена, что все было бы намного проще, если бы я не была так юна, но сомневаюсь, что знала бы свой разум еще лучше.
Я даже не пыталась скрыть резкость в своем голосе.
— Я даже и не думал в этом сомневаться, — ответил Драгос. Он говорил так мягко, что очень легко рисовался образ Фрумоса, вместо Драгоса. Я почувствовала укол.
И в ту же секунду я поняла, что плачу. Перед глазами стояло воспоминание о растворившейся душе, Дидине, лежащей рядом с матерью, и лицо Адины, перекошенное от горя. Я прикусила губу, чтобы сдержать громкий плач, как у ребенка. Но сдавленный всхлип вырвался наружу.
Драгос сжал меня сильнее, но нежно — так тепло, что на секунду мне стало легче. Не потому что он мог мне как-то помочь, а потому что он был достаточно теплым и человечным и ему было не все равно.
Вскоре мы опять приземлились, в серебряном лунном свете, ярком, как солнце, точнее достаточно ярком, чтобы появились тени.
— Где мы? — спросила я, сдавленным голосом, пытаясь сдержать слезы.
— Это выход, место, в котором открывается проход между Тоносом и Верхним миром. Он в этом дереве, — сказал Драгос, указывая на ствол дуба, в центре которого было отверстие.
— Зачем ты привел меня сюда?
— Дать тебе вдохнуть свежего воздуха. Проходи, я буду сразу за тобой.
Я нырнула в проход и не сразу смогла найти путь, туннель уходил вверх. Я вышла из прохода в другом полом дубе. Там царил серый цвет и теплый воздух.
— Понимаю… — сказала я в изумлении.
Где-то в отдалении я услышала рычание Драгоса.
— Драгос? — позвала я, повернувшись посмотреть, последовал ли он за мной. Но не увидела огромной фигуры змея. За мной стоял стройный парень с умным лицом и смотрел на меня.
Фрумос.
Мне стало трудно дышать.
— Ты… Ты сказал, что не можешь вернуться в человеческое обличье!
— Я сказал, что не могу это контролировать. На поверхности я — человек, в другом мире — змей.
— Ах, — сказала я, открыв рот, как Михас в глупейшем своем проявлении.
Мы стояли на границе сливового сада, того самого сада у замка Сильвиан, где Па приказал мне держаться от проклятия подальше. Рассвет освещал Верхний мир настолько, что я могла различать цвета вокруг: глубокий зеленый цвет листьев и даже рисунок их прожилок. Я повернулась к очертаниям замка Сильвиан, огромный силуэт на фоне серо-голубого неба, в котором светились лишь несколько окон.
Я почувствовала, как глаза снова защипало от слез, но мне удалось избавиться от них, моргнув. Я не смотрела на Драгоса, пока не взяла себя в руки, но, повернувшись к нему обнаружила, что все это время он наблюдал за мной.