Так вот значит в чем заключается проклятье. Вот откуда появлялись дырки в обуви каждую ночь. Вот какой секрет охраняли принцессы, прибегая к яду и лжи: они приходили в Подземный мир по ночам и танцевали с демоном. Потому что иначе пришлось бы становиться его женой.
Теперь уверенность Лакриморы, что их бессмертные души в опасности, меня не удивляла. Иметь дело с демонами, даже не по своей воле, так или иначе — грех.
Один из гребцов помог Марикаре добраться до стула, обитого шелком цвета ее крови и лица лорда Драгоса. Она села с абсолютно прямой спиной, губы ее были сжаты в тонкую линию, вооружившись гордостью, как щитом.
Но мое сочувствие к ней улетучивалось. В другой жизни, в мире над этим, в который я уже практически не верила, я провела слишком много времени со спящими, чтобы переживать о ней.
Лорд Драгос подошел к другой принцессе и поклонился.
— А ты, Виорика? Ты выйдешь за меня? Или будешь танцевать?
— Танцевать, — тут же ответила Виорика и подала ему руку. Музыка вновь разлилась по залу, издаваемая сотнями маленьких существ на деревьях.
Танец прошел так же, как и другие, хотя мелодия немного отличалась. Как только они закончили танцевать, Виорика приподняла ногу и осмотрела ее, трогая окровавленную ткань в туфлях.
— Никаких дыр, — сказала она, — в туфлях, я имею в виду.
Меня восхитило ее хладнокровие.
Гребец провел ее к обитому красным шелком стулу, стоящему позади принцессы Марикары. Обе принцессы стоически сидели на стульях, сжав руками колени, хмурясь в ожидании ответа принцессы Терезы на все тот же вопрос: брак или танец.
Это был ритуал, вопрос-ответ. И ни у кого не возникало и мысли, что ответ может быть каким-то иным. Никто и никогда не выберет брак со змеем.
Что случится, если одна из них все-таки решится выбрать брак? Что случится с ее душой, если она согласится стать невестой демона? Я задрожала от страха.
Я заметила Михаса, он стоял в другом конце комнаты, умытый, в чистой красной ливрее, как и другие мужчины. Он с пустым выражением лица наблюдал за танцем.
Я проскользнула к краю зала, обходя всю толпу, чтобы добраться до него. Михас стоял у колонны, сцепив руки за спиной.
Я пробралась за колонну и прошептала:
— Что ты тут делаешь, пастух?
Михас медленно потряс головой, как старый кот, которого кто-то разбудил.
— Кто…
Я начала сомневаться, не совершу ли я сейчас огромную ошибку, но решила не останавливаться.
— Это Ревека.
Он посмотрел в пространство за колонной, но, естественно, ничего не увидел.
— Перестань ты оглядываться! Ты меня выдашь!
— Ревека…, - теперь он рассматривал колонну и виноградную лозу, которая ее оплетала. Он приблизился к одной из огромных цикад, отдыхающей от музыкального представления. Слава богу, она уже не издавала звуков.
— Ревека, ты что, стала насекомым?
Я закатила глаза.
— Да, конечно. Я проследила за принцессами, попалась им, и в наказание они превратили меня в цикаду.
— О, боже, нет! — он схватился за горло.
Серьезно? Он в это поверил?! Я тут же заговорила.
— Не бойся, со мной все будет в порядке. Больше всего я переживаю за тебя. Что ты тут делаешь? Что произошло?
Он наклонился, чтобы говорить тише, из-за чего, конечно, привлекал больше внимания.
— П-после всего, что произошло в гербарии, я должен был д-доказать, что я на что-то способен, д-да, я должен был.
Мне пришлось закрыть рот рукой, чтобы не начать орать на него.
— Я… я решил, что смогу снять проклятие. Я пробрался к ним в башню, к принцессам, спрятался под одной из кроватей… но они нашли меня, — его глаза закрылись и он вздрогнул. — Ревека, ты же ничего не ела здесь, правда?
— Нет.
— Не надо. Не ешь здесь ничего. Никогда. Неважно, насколько ты голодна. Именно еда удерживает здесь. Мне так сказали. Я ел, и теперь я здесь… навечно.
— Но принцессы ведь ели…
— Да и они тоже в заключении. Они договорились с лордом Драгосом, что могут приходить только ночью, пока есть вероятность, что одна из них согласится выйти за него замуж. Пока они танцуют.
Музыка прекратилась вновь, и другая истекающая кровью принцесса отправилась к стулу. Михас — идиот, каким всегда и был, этого не заметил. Он продолжил говорить.
— Не знаю, они ли превратили тебя в насекомое, сделала ли ты это сама, или что-то еще произошло, но даже так, ты не должна есть или пить, даже вино или воду…
Лорд Драгос наблюдал за Михасом с другого конца зала. Я хотела сказать Михасу замолчать, но в то же время цикада расправила крылья и улетела. Это заставило Михаса замолчать. Да, может так даже лучше, чем если бы я начала на него шикать. Он распрямился, наблюдая, как улетала цикада, явно погрузившись в этот процесс, пока не заметил, что привлек к себе внимание лорда Драгоса.
Не отрывая взгляда от Михаса, лорд Драгос подошел к следующей принцессе и предложил ей выбор: брак или танец. И она выбрала танец, естественно.
Ни с того, ни с сего, на меня накатило отчаяние. Я повернулась спиной к ярко освещенному залу и отправилась обратно к берегу озера. Там я забралась в лодку Лакриморы и стала ждать.
Долго ждать мне не пришлось. Довольно скоро принцессы вернулись к лодкам, каждую из них нес гребец. Лорд Драгос подошел последним, неся в своих руках Лакримору. Он очень аккуратно посадил ее в лодку, нашептывая извинения ей на ухо. Я задумчиво изучала его. Какое существо, пусть даже дракон-демон или кто-либо еще, будет извиняться за то, что от танца с ним у девушки в кровь разбиты ноги? Почему просто не отпустить их, если ему настолько жаль?
Иосиф, ворча, оттолкнулся от берега. Он медленно греб за остальными, смотря все время на Лакримору, как будто размышляя, как такая стройная девушка смогла стать настолько тяжелее всего за один день.
Когда мы, наконец, добрались до другого берега, я выбралась на берег так тихо и грациозно как только могла. Конечно, получилось не тихо и не грациозно. Но Иосиф так и не заметил, а Лакримора ничего не сказала. Я старательно держалась позади принцесс, пока они, хромая, медленно пробирались через лес.
Что же случится, когда принц Василий, наконец, узнает, что проклятие, нависшее над его дочерьми, было странной сделкой со змеем? Если я расскажу ему и консорт-принцессе обо всем, что происходит здесь, поможет ли это? Возможно ли это прекратить? Просто узнать, чем занимаются принцессы, было недостаточно, особенно учитывая невероятную силу змея.
Я должна найти способ положить этому конец. Узнать, как освободить принцесс от сделки со змеем. И тогда они смогут прекратить давать людям яд; тогда они смогут заключить важные браки, которые принесут мир и безопасность Сильвании; тогда они смогут произвести на свет наследников для принца Василия.
Тогда они смогут разбудить спящих.
Я смотрела на растения в этом загадочном лесу и думала, может ли одно из них быть секретным ингредиентом, приводящим к смертельному сну. У меня буквально чесались руки, настолько хотелось взять образец каждого из растений, просто на всякий случай. Но страх остаться запертой в Подземном мире пересилил меня и подгонял вперед.
Все это заставило меня задуматься о Михасе. Бедный Михас — теперь я могла пожалеть его, должна жалеть его. Я не могу оставить его в темноте совсем одного.
И также оставалась проблема саксонца Иосифа. Это был он, совершенно точно. Играя роль гребца Лакриморы, каждый станет угрюмым. И что важнее, если Иосиф был ключевым элементом в махинациях Венгрии против Сильвании и появился бы, рассказав о реальности проклятия, разрушило бы это все их планы?
Еще до конца этого не осознавая, я приняла решение вернуться в Подземный мир. Моей главной целью было освободить Иосифа и Михаса, второй целью было выяснить, как снять проклятие.
В зимнем лесу я держалась ближе к принцессам, чтобы не остаться позади. Они тихо обсуждали, как холодят их ноги промерзшие железные туфли.
— Ощущения, чертовски приятные, — сказала Руксандра.