Вскоре прибежала и Отилия и тут же кинулась в объятия Армаса. Она развязала его, нашептывая ему слова любви. Я поняла, что их отношения больше не тайна и похоже никому не мешают. Видимо, они зря время не теряли, пока я была в Подземном мире.
Затем Лакримора и Отилия повели Михаса и Армаса неизвестно куда. Лакримора одарила Па многозначительным взглядом и сказала мне: «Ты должно быть очень голодна». После чего она ушла, оставляя меня с Па наедине.
— Ну что? — тихим голосом спросил Па.
— Ну что, что? — спросила я.
— Что ты думаешь?
— А это имеет значение? Тебе же с ней жить.
— Тебе тоже. Она станет твоей матерью.
— Мачехой, — прошипела я, и Па вздрогнул. — Ох, Па. Ну почему Лакримора?
— Она спасла тебе жизнь. И не раз, если ты помнишь.
— Нет! Не спасла. И отравила Дидину!
Па вздохнул.
— Посмотри на это с другой стороны.
— Я посмотрела! У меня было много времени посмотреть со всех сторон. И я пришла к выводу, что каждый раз, как она делала что-то для меня, меня это никак не касалось.
— Ну что же, — сказал Па после длительной паузы, — может мне не стоит жениться на ней.
Я закатила глаза. Не могу поверить, что после того, как Па вызволил меня из Подземного мира, после того, как я стала женой дракона-демона и даже стала королевой, мы с Па ссоримся. И ссоримся из-за такой глупости, как его женитьба на Лакриморе.
— Женись на ней! Она принцесса. У тебя не будет другой возможности жениться на принцессе.
— Она именно та, кто мне нужен, Ревека. И я знал, что она не придется тебе по душе.
— Напротив, упрямый ты человек, — проворчала я.
— Она отравила Дидину, чтобы спасти ее душу, это ты понимаешь?
Я понимала и понимала, что Лакримора в это верит. Но это не означало, что я стану давать растением ее имя.
— Делай, что считаешь нужным. Я не понимаю, как ты можешь ее любить, но делай, что считаешь нужным.
— Я никогда не рассказывал тебе, что есть любовь, Ревека? — я многозначительно посмотрела на него, и он издал нервный смешок. — Видимо не рассказывал. Позволь мне объяснить на твоем языке. Любовь — она как крапива. Только жалит она изнутри, начиная с сердца и распространяясь повсюду. Хуже всего, когда она достигает этого места, — он потер переносицу, — тогда твое зрение искажается. Но, в конце концов, она перестает жалить, в тот момент, когда соглашается поцеловать тебя. Но принимается делать это вновь, когда соглашается выйти замуж.
— Па, — перебила я его, — это не любовь, это страх.
Па затряс головой, смотря с восхищением в том направлении, куда ушла Лакримора.
— В моем случае это одно и тоже.
Па хотел, чтобы я поела, поспала, приняла ванну и поспала еще и именно в этой последовательности. Но мои мысли занимали только спящие в западной башне.
— Я должна это сделать, Па, — сжимая его руку, которая пыталась отвести меня на кухню уже в третий раз.
— Позволь хотя бы пойти с тобой, — сказал Па, поняв, что меня не переубедить.
Когда я зашла в башню, Адина была невероятно рада меня видеть, но я пришла с конкретной целью. Радость от встречи подождет.
Я взяла ложку и зачерпнула содержимое железной чаши.
— Что это? — спросила Адина, когда я вливала Воду Смерти в рот Дидине. Я не ответила ей. Сама не могла поверить, что делаю это.
Легонько сжала горло Дидины, чтобы она сделала глоток. Я ожидала, что произойдет что-то драматичное, но ничего не случилось. Я даже не могла понять, дышит она или нет. Я сама сделала глубокий вдох, затем взяла чистую ложку, чтобы ни в коем случае не перемешать две жидкости, и зачерпнула Воду Жизни. Я налила ей несколько полных ложек Воды Жизни и начала массировать горло.
Ничего не произошло. Она даже не сделала глоток. Меня посетила мысль, что я не знаю, как буду объяснять Адине, что убила ее внучку. Я отбросила панику и стала звать Дидину мягким голосом.
— Просыпайся, Дидина. У нас с тобой еще много дел. Но тебе нужно проснуться.
Она судорожно вздохнула. Воздух попал ей в легкие.
И ее карие глаза распахнулись.
Она попыталась сесть, но была слишком слаба для этого и лишь повернула голову на подушке.
— Бабушка? — хрипло произнесла она, поймав взгляд Адины.
Адина замерла и не могла оторвать глаз от Дидины. Крик радости заполнил комнату, когда старушка опустилась на пол рядом с внучкой, сгребла ее в объятия и рыдала навзрыд, пока бедная девочка обводила помещение ничего непонимающим взглядом. Но Па тут же подвел меня к матери Дидины и наклонился надо мной, пока я поочередно поила ее Водой Смерти и Жизни, и убеждал умирающую женщину проснуться.
И она проснулась.
Последовавшие за этим вскрики радости стали еще громче. И признаюсь честно, мои глаза наполнились слезами, когда Дидина увидела маму и заговорила. Но нам с Па пришлось не обращать на них внимания, нам нужно было продолжать свое дело и разбудить Сфетник, Юлию и остальных.
И именно так мы смогли пробудить спящих мертвецов в замке Сильвиан.
Глава 36
Каким-то образом Па умудрился убедить всех в том, что это он разрушил проклятие.
Принц Василий произвел Па в графы в какой-то богом забытой деревушке в горной стране и то неохотно. Как я узнала, принц Василий был уверен, что Па не сделал ничего значительного для того, чтобы разрушить проклятие. Он хотел, чтобы все думали, что именно железные туфли помогли спасти принцесс. Но все знали, что именно Па спустился в Подземный мир в шапке-невидимке и вернулся с двенадцатью принцессами и тридцатью пропавшими людьми, так что Па считался разрушителем проклятия и получил возможность жениться на одной из принцесс. Даже учитывая, что принцессы знали, что их спасло мое обещание стать женой лорда Драгоса.
Я могла бы и обидеться из-за этого, но сам факт того, что теперь слышу, как черви ползают в земле и прорастают семена, что могу читать в темноте и чувствовать приближение дождя за много миль, и могу усыпить Михаса, да и кого захочу, простым взмахом руки — все это вполне похоже на награду. Тайна о моей второй личности и возрастающей силе хранится, как второе сердце, бьющееся медленно в груди.
И я бы все равно не смогла использовать награду, чтобы присоединиться к монастырю, ведь по сути, я стала языческой богиней.
Ну, на самом деле, не знаю, на сколько богиней я стала. Я пыталась косвенно выведать подробности у брата Космина, но гипотетический ответ на подобный вопрос меня не устраивает. И я стараюсь сделать так, чтобы эти мысли не мешали мне спать ночами.
Став графом, Па получил доход и земли. А я стала леди, что для меня означало продолжение пыток глупыми длинными платьями и туфлями на высоком каблуке. На самом деле все еще хуже: мне выщипали волосы возле лба и заставили носить атур3, и консорт-принцесса пыталась обучить меня вышиванию. Все это должно было стать благодарностью за пробуждение спящих — эту честь оставили мне — и за то, что я отправила герцогу Стирии флаконы с Водой Жизни и Смерти и тем самым предотвратила начало войны, по крайней мере, с этой стороны.
Я не очень понимаю, как могу воспринимать выщипывание волос на голове и вышивание в качестве благодарности.
Вышивания я избежала, сказав, что пишу о травах. Это было прекрасно, никто не собирался обсуждать со мной шелка, пока я старательно царапала свои велумы. А вот с выщипыванием придется жить.
Единственным плюсом моего нового статуса леди была личная служанка, которую я вечно использовала для переписки с Дидиной. Так как я теперь леди, то не могла быть ученицей брата Космина, но все равно училась у него каждый день. Просто мне не нужно было выполнять тот же объем работы.
Дидина проявила себя как верный друг в последующее время и стала моим верным соратником в неприязни к Лакриморе, не то что бы моя мачеха была злом во плоти. Но если ты кого-то отравила, даже для их блага, ты все равно остаешься отравителем. И может быть немножко злом.