Должно быть, я нашумела; он внезапно развернулся, уронив платок и остатки цветков в поток. Мужчина вытащил меч, пока поворачивался. Я подняла корзину так, чтобы она оказалась между нами как щит — неожиданный рефлекс — и сделала шаг назад.
Мужчина внимательно посмотрел на корзину и вскинул брови.
— Ты ведь знаешь, что от плетеной корзины маловато защиты, не так ли?
— Да, но это вся защита, которая у меня есть, — сказала я.
— Мужество перед лицом неминуемого поражения. Похвально.
— Неминуемого поражения? — спросила я. Мой голос дрожал как флейта, показывая страх, и меня это раздражало.
— Если бы мы были соперниками — сказал мужчина, опуская свой меч, — ты не думаешь, что я бы тебя победил?
— Хорошо, у вас есть меч, — сказала я прагматично. — И в любой борьбе со мной, учитывая вашу силу, вы вероятно выиграли бы. А как насчёт борьбы умов? Возможно, я одержу верх, — я опустила корзину и подняла подбородок.
— Что поделать, сегодня мы правды не узнаем. Полагаю, такой вид борьбы занимает слишком много времени, чтобы узнать, кто победитель. А я должен быть дома к заходу солнца.
Я засмеялась, потому что подумала, что это шутка. Мужчина был моложе чем Па, но старше и богаче, чтобы заботиться о комендантском часе. Но он не рассмеялся со мной. Я сказала:
— Извините, что я напугала вас, и извините меня за утерю вашего платка.
Я показала на поток, в котором всё ещё в тихом вихре кружились цветки сливы — но платок был уже далеко.
Он пристально посмотрел в воду.
— У меня нет недостатка в платках, — сказал он.
— Вот как…
Он все еще пристально смотрел на воду, и я заметила, что он по-своему немного красив: худые щёки, тёмные глаза. У него не было огромных усов, как у мужчин его ранга, но все же просматривалась коротко остриженная борода по нижней челюсти; едва ли больше, чем просто щетина.
— Для чего эти цветы? — я понимала, что это было грубо, но я умирала от любопытства.
Темные глаза мужчины метнулись ко мне. Я решила, что он не станет отвечать.
— Память, — сказал он наконец-то. — И долг.
Ничего не понятно. Что-то в его поведении заставило меня остановиться и не задавать следующего вопроса, несмотря на жгучее любопытство.
— Ладно, но как вы достали цветки слив в это время года?
Для выращивания цветов вне сезона требовались особые умения и навыки; отсрочить цветение на месяцы — это уже совершенно другой вид искусства, о котором я ничего не знала.
Он бросил на меня проницательный взгляд.
— А сейчас разве не сезон цветения слив?
Как он мог не знать, какое сейчас время года? Даже в этом темном лесу по листьям можно предположить, что лето в самом разгаре. Я сделала шаг назад. Может, он не совсем человек, а вурдалак? Такое случается. Мёртвые не всегда знают, куда идут…
Я уронила корзину из-за неожиданной слабости в пальцах. Мужчина нагнулся, поднял корзину и протянул ее, и я почти рассмеялась от облегчения. Ни один вурдалак не смог бы поднять корзину и вернуть ее.
— С тобой все в порядке? — спросил он, всматриваясь в моё лицо.
Я пропустила вопрос и задала свой:
— Вы вассал принца Василия?
— Вассал? Едва ли.
— Тогда что вы делаете в охотничьем парке принца, таинственный безымянный незнакомец?
— Называй меня Фрумос, — сказал он.
Его имя означало «красивый». Фрумос также был героем всех знаменитых сказаний; также принц Фрумос был тем, кто дрался со змеу. Этот парень вероятно слишком много о себе возомнил!
— А как тебя зовут?
— Ревека. Я ученица лекаря в замке Сильвиан. Ну, одна из учениц. Так почему вы здесь в охотничьем парке, принц Фрумос?
И, когда он посмотрел на меня, будто хотел задушить, я добавила:
— О, вам не нравится, когда вас называют принцем Фрумосом?
— Возможно, эту шутку я слышал слишком часто, — предположил он
— Да, но что скажет ваш Чудесный Конь об этом? — спросила я, ухмыляясь. В сказаниях принц Фрумос всегда советовался со своим конем. Хотя, с другой стороны, это была достаточно умная лошадь, что придало смысл историям.
— Моя лошадь рассказала мне, что ты — как старушка с дороги, которая предложила принцу Фрумосу два невозможных выбора, — сказал он.
— Это как? — спросила я, не уверенная обижаться ли мне или быть довольной таким сравнением.
Он пожал плечами и прикусил губу, словно хотел сказать что-то грубое в ответ. И хотя я не хотела чувствовать себя оскорблённой, меня ужасно раздражало, что он просто не сказал, что он обо мне думает.
— Я не думаю, что это уместное сравнение, — возразила я. — Старая женщина, которая встретила принца Фрумоса, сказала ему следующее: «Если ты повернешь направо, то ты пожалеешь. Если ты повернешь налево, то ты также пожалеешь. Я не думаю, что из этих предложений невозможно выбрать одно. Я думаю, что Фрумос был дураком, раз решил выбирать лишь из двух возможных вариантов. А что если бы он повернул назад? Что если бы он поехал прямо? Может быть, старушка хотела сказать: «Не поворачивай!» Что вы думаете насчет этого?
— Я имел ввиду только хорошее, я тебя уверяю.
Он начал широко улыбаться мне, пока я говорила обличительную речь. Я не знала, как мне понять его. К этому времени Па сказал бы мне заткнуться и заявить о внезапной головной боли.
— Я просто хотел прокомментировать тот факт, что мы встретились на тропинке в лесу, как Фрумос и старушка в истории. Что ты делаешь в лесу, ученица лекаря?
— Я собираю маргаритки, — сказала я.
— Маргаритки — это светолюбивые растения, — произнёс он, показав на толстые кроны деревьев над головой. — Ты их здесь не найдешь.
— Кажется, чуть дальше есть луг. Я была там, просто не совсем помню, где он.
— А, луг. Я могу показать тебе. Это не далеко.
И он предложил мне свою руку, будто я леди, а не простая ученица лекаря. Я подошла и приняла предложенную руку, но покраснела, хотя в этом не было ничего предосудительного. Я не могла объяснить, почему этот мужчина — этот «прекрасный принц» — был таким милым ко мне. Это вызывало беспокойство.
Как оказалось, мы были недалеко от луга. Всё это время я шла правильной дорогой.
— Там, — сказал Фрумос, отпустив мою руку и указывая на множество маргариток, качающихся под легким ветерком, — твой луг.
Он поклонился, словно завещая его мне.
Восхищённая, я прошла вперед под яркий солнечный свет, склонившись с ножом для трав, и быстро отрезала охапку цветов. Я выпрямилась с маргаритками в руках и повернулась, чтобы поблагодарить Фрумоса.
Но там никого не было. Я видела только тени леса и тропинку, ведущую домой.
Глава 7
После того, как я вернулась в гербарий, чтобы сделать букеты, брат Космин бодро вошел в кухню, чтобы перекусить и выпить капельку вина. Я немедленно повернулась к Дидине, чтобы выудить у неё информацию о растениях, дарующих человеку невидимость.
— Если марь белая и омела действительно превращала людей в невидимых, — сказала я, — то в этом мире было бы много мелких воришек и смертоубийств.
— Марь белая и омела не работают, даже если использовать их вместе, — сказала Дидина.
Склонив голову над моим заданием — разобрать мятные листья, которые гнили из-за странной влажной летней погоды, я сдержала ухмылку. Она собиралась говорить со мной о списке! Мне даже не пришлось вытягивать из неё информацию.
— Я даже не предполагала, что ты могла попробовать что-то из списка, — сказала я.
— Я не могла позволить себе золотой нож или найти крошечный рог, или достать кожу красной ящерицы…
— Что насчет семян кувшиночника?
— Выпив вино с кувшиночником на третий день настаивания…
Я посмотрела на неё и встретилась с Дидиной взглядом.
— Кажется, это хороший способ уверовать, что ты невидима, хотя на самом деле это не так.
Мы обе рассмеялась. Кувшиночник имел дурную славу: вызывал забывчивость и странное поведение.