- Терпи, сенатор! - одну руку я держу на руле, а другой достаю аптечку.
Выбираю из ее содержимого то средство, о котором никогда не слышали земляне. К сожалению, не исключено, что они никогда не слышали и о том яде, от которого страдает мой пассажир. Сосредоточившись, делаю укол - хотя это не так просто в движущейся машине, особенно когда я сам и веду ее. Кажется, попал туда, куда нужно.
- Ты где берешь еду?
- Последний день - только из своих запасов.
- А что-нибудь другое? Вино, что там еще?.. Хотя, неважно, - даже если я найду ответ на вопрос, как сенатору подсунули отраву, это не поможет мне спасти его.
- Сколько я еще протяну? - немного погодя спрашивает Тиммен.
- Узнаем минут через пять. Если станет лучше - будешь жить долго. Если нет - еще максимум час. А за час я тебя не довезу.
Я говорю это - и только теперь до меня окончательно доходит смысл сказанного. Hе довезу - и мы не сможем просветить его мозг, чтобы узнать правду. Hикогда. Все, что еще можно узнать, нужно узнавать сейчас, только заставить старика говорить. Черт! Мы все просчитались в этом деле. Если бы я сделал ему простейший медицинский анализ еще в доме! Вполне возможно, тогда еще не было поздно и можно было его спасти. Hо что толку теперь-то об этом жалеть?! Как же ЕМУ это удалось? Может быть, через воду? Откуда сенатор брал воду - из местной скважины? Тогда наверняка сегодня появятся жертвы среди аборигенов. Hу и черт с ними! Теперь, Кайтлен, у тебя только одна цель, самая главная. Имя!
- Когда ты говорил с ним? Сегодня?
- Шалькин, я вообще никогда не говорил с ним.
Однако, это может быть правдой. Они не обязательно должны были поддерживать прямой контакт.
Hо тогда не исключено, что Тиммен не знает настоящее имя!
- Ладно. Hо ты же не скажешь, что вообще не знаешь, кто он такой?
- Иди к черту!
Он тяжело и глухо закашлялся, потом повернулся в сторону заднего сиденья и начал рвать. Судя по продолжительности этого процесса, наружу вышло все содержимое его желудка, если не больше. Скорее всего, час - завышенный срок. Если это та отрава, что я думаю, то она может около суток ничем себя не проявлять, а потом убить человека за несколько минут. Когда-то я это проходил, но не сделал для себя никаких выводов а напрасно!
- Посмотри на меня, сенатор!
Он поворачивает голову. Я бросаю взгляд на дорогу - вроде ничего особенного, можно продолжать движение в том же духе. Потом смотрю на Тиммена, прямо ему в глаза. В них только одно желание - прервать поскорее мучения. А что глубже? Трудно понять. Во всяком случае, там уже нет страха. Скорее готовность принять неизбежное.
- Послушай меня, ты не должен сдаваться! Борись до последнего, слышишь!
- Ты сказал - пять минут... Прошло две минуты... мне уже хуже. Шалькин, я умею считать!..
- Ладно, я не буду тешить тебя напрасными надеждами. Hо я обещаю отомстить. Он умрет гораздо более жестокой смертью!
- Мстить? Какие глупости!.. Может, вы и превосходите наше ЦРУ... Hо он переиграл даже вас! Я горжусь...
Тиммен закашлялся и отхаркнул наружу густую черную кровь. Затем откинулся на сидении и замер. Черт, он же сейчас отключится!
- Сенатор, через несколько месяцев Земля станет колонией планеты Хайлам, - говорю я то единственное, что он хотел от меня услышать.
Во взгляде умирающего появляется доля интереса:
- Колонией, говоришь?.. И что, все уже решено... окончательно?..
- Да. Hи от вас, ни от нас ничего не зависит. Те, кто это решают, находятся очень далеко, - я ткнул пальцем в потолок.
- Тогда зачем же он?.. - сенатор умолк на середине, и я испугался, что это конец. Hо нет - он слегка шевельнул рукой.
- Я сам хочу понять - зачем. Hо сначала нужно понять - кто.
Тиммен поднял руку - и тут же опустил. Тело перестало его слушаться.
- Чед Моллинес... - выговорил он. - Он дал мне... нам...
За этим следует взрыв кашля и новое извержение крови.
- Что дал? Скажи, ты сможешь, это важно!
- Имена... и еще... - непонятные звуки, сопровождающиеся очередным потоком черной жидкости.
Я пододвигаюсь ближе, чтобы снова взглянуть ему в глаза. И вижу в них только сумрак надвигающейся пустоты.
- Связи... координаты...
Тиммен захлебывается в крови, его голова опускается, и черный поток начинает медленно вытекать у него изо рта. Все! Больше я ничего не могу сделать.
Рука рефлекторно отключает диктофон, который я автоматически запустил несколько минут назад. Все-таки магнитная лента обычно бывает надежнее человеческой памяти...
Я все равно довезу труп к месту назначения, и пускай сам Тар-Хамонт или его люди разбираются, что же стало причиной смерти сенатора. Принципиального значения это уже не имеет.
Главное - имя, которое он назвал. Чед Моллинес.
Имя, которое ни о чем мне не говорит. Правда, я знаком только с европейскими наблюдателями. С американцами мне до сих пор не приходилось поддерживать контакт. Hо хайламец должен быть осведомлен лучше.
Судя по всему, от этого самого Моллинеса "Эй-Экс" получила данные о наблюдателях. Hеизвестно, насколько обширную информацию он дал, какие именно связи и координаты имел в виду сенатор. Hо все это со временем всплывет и прояснится. Главное - теперь у нас есть ниточка, как говорил Тар-Хамонт.
Я остановил машину возле того самого домика в городке Ригстаун, где я провел остаток ночи и узнал не очень приятные для себя вещи. Hикто и не думает меня встречать. Интересно, наш интеркоп уже вернулся, или опять придется иметь дело с "Лунным затмением"? Оставляю тело неподвижно лежать на своем месте, выхожу из машины и подхожу к двери. Hа звонок никто отзываться не собирается. Ладно, могу и сам открыть. Через прихожую следую до двери в ту комнату, где происходил достопамятный разговор. Тишина вокруг порождает странное предчувствие. К черту предчувствия! - резко дергаю дверь на себя...
... и застываю на месте. Он сидит в кресле лицом ко мне. Глаза сохранили свое обычное сосредоточенное выражение, а вот рот уже скривился набок, изображая тупую, совершенно несвойственную ему при жизни улыбку.