— Свинья собачья! Свинья! Грязная душонка! Сколько я в эту грязную свинью вложил! Поганец, как он мог? Здесь, на Святой земле, его место! В строю! Здесь ось вселенной, мы преодолели вечное изгойство, здесь собирается народ Книги! Подлец он, нечистоплотный, подлый предатель. Эта подлая, злокозненная Империя вот у меня в где, в печенках! Империя зла, мерзостей, антисемитизма и скверны! Неужели этому сукину сыну не ясно, что Россия это прежде всего еврейское гетто, Кишиневский погром, “Протоколы сионских мудрецов”, дело Бейлиса! А сталинская, послереволюционная, кощеева — дело врачей! И убийство Михоэлса! И, если угодно, восстановление храма Христа Спасителя! Не хочу и слышать о Кате! Какой еще ветер свободы? Да в этой земле, пропитанной каверзным духом византинизма, ничего не изменилось и не может измениться. Черная дыра! Скопище недочеловеков! Вонючий свинарник! Загляните в любую общественную уборную, на вокзале, в университете, и вы поймете, что такое Россия. В деревнях русских вообще уборных нет, под ветер ходят. “Выйду в поле, сяду с.ть, / Далеко кругом видать!” Хорошо бы вдарить, чтобы голову никогда не поднимала эта, эта! так называемая, Святая Русь, расчленить на части! Перестройка? Новые веянья? Еще прозорливый, проницательный Бялик говорил, гениально говорил, русская свинья перевернулась на другой бок и захрюкала!
Захватывающий театр одного актера, только представьте, перед вами ученый с мировым именем, масштаб, масштаб! без пяти минут министр культуры! теряет, подумайте, самоцензуру, всякие приличия, корректность, какой пассаж, встал на четвереньки, какая раскованность, свобода! начинает злобно хрюкать, полное перевоплощение, вошел в образ, поганое животное, которое не только есть, но и разводить нельзя (Голдинг, “Повелитель мух”: что мы едим, в то и превращаемся), изображает, переключена злобная доминанта на еще более злобную, черная злоба, в припадке темной, неистовой одержимости на четвереньках побежал, смешно, удачно изобразил грязное животное, похож, вылитый хряк, живот тучный, толстенный, до пола, эх, тебя бы с хреном! имитация, еврейский счастливый талант, органика, в своей тарелке, ему бы португальского портвейна, отключиться, отрубиться, а он зашелся, хрюкает и хрюкает, выкладывается, пуще добавляет блеска для художественности, остановиться не может, Россию убедительно рисует, верно ведет, кровь к голове прилила, неистовством лицо Паши остервенилось, перекосилось, на нем изобразилось священное безумие — остановись! низменный, гнусный спазм в мозгу, аварийная ситуация, сам себя в инсульт загнал, заклинило на… (сильно выражение? пожалуй, слишком! не нашли синонима, нужен гений Олеши), кровоизлияние в мозг, язык стал твердым, деревянным, не слушается, свет в ясных, голубых глазах померк, защемило, язык вывалился преогромный, преогромный, совсем как в дебильном детстве, во рту не помещается, явление природы какое-то, медицинское, разумеется, не такой коровий, как у его бабки-самоубийцы, когда та в петлю сунулась, пронзительный, интенсивный свет тьмы саданул в голову, сокрушительная яростная тьма, какой светильник разума погас! затем спокойная тьма, восхищен во тьму, в довершение всего дерболызнулся лбом об пол, навернулся, наварил рог, ничего, если бы только рог, дело хуже, много хуже… Вообще-то природа сама себя защищает, вознамерился ретироваться и сбежать от большого конфуза, прыг скорее в инсульт, как в монастырь, удрал от пытки истиной, ускользнул в густую, плотную темноту и всё затем, чтобы непереносимой, невыносимой истине в глаза не смотреть, да так и в неотмолимый семейный грех ненароком можно сигануть.