- Ивенн! – воскликнула она со смесью радости, удивления и тревоги. – Я так волновалась! Представляешь себе, в мост ночью ударила молния, знаешь, там же внутри железа больше, чем камня, и я все думала, как ты… Но что случилось? – оборвала она сама себя.
Это она о повязке, мелькнуло в голове. И об опоздании. И, возможно, о незнакомом парнишке. Кстати, как он все-таки выглядит?
- Это не так серьезно, как кажется, - тем временем подал голос Таир. – Скорее всего, сегодня он даже может наконец снять повязку. Счастлив познакомиться с вами, госпожа.
Эллен обняла Ивенна. Ее густые-густые гладкие черные волосы скользяще коснулись его лица, подбородок лег на его плечо, а он, обняв ее за крепкую талию, отнюдь не худенькую и хрупкую, как у южных девиц-вертихвосток, до сих пор не верил, что он наконец дома.
- Я тебе все расскажу, - пообещал он, отстраняясь от жены, - но сначала я мечтаю снять эту проклятую повязку.
Она посторонилась, он прошел в прихожую, мельком коснувшись дверного косяка, и почему-то направился в гостиную, к зеркалу.
- Спасибо вам, - говорила Эллен Таиру, очевидно, сразу поняв, кто кому помог. – Вы не зайдете?
- Был бы счастлив, - учтиво отвечал парень, сверкая улыбкой, - но я стеснен во времени.
Ивенн с трепещущим сердцем развязал узел на затылке и начал разматывать повязку.
- Вы ранены? – охнула Эллен, стоя на пороге. – Нет-нет, теперь я точно вас не отпущу.
- Благодарю за заботу, - мягко отказался Таир, - но, право, меня ждали еще к вчерашнему вечеру. Вы же волновались за мужа, верно?
Ткань покидала лицо Ивенна, слой за слоем.
А ведь это было даже интересно – видеть ушами и замечать то, что сложно бывает увидеть. Но он привык к другому.
Из зеркала на Ивенна смотрело его же собственное лицо. Немного расплывчатое и нечеткое, но так, наверное, и должно быть. И около глаз – ни шрама, ни следа. Только кожа, чуть-чуть отличающаяся по цвету от кожи на скулах и лбу…
Когда Ивенн вылетел в прихожую, Эллен запирала дверь.
Как же он соскучился по ее синеглазому лицу! Такую красавицу еще поискать… Но думал он сейчас совсем о другом.
- Неужели он ушел? – выдохнул он.
Эллен пожала плечами.
- Я пробовала удержать его, но он никак не хотел оставаться…
Ивенн выругался про себя и выбежал из дома.
Никого в плаще с капюшоном он не увидел. Наудачу прошелся вдоль улицы, заглянул в пару переулков и вдруг услышал такой знакомый голос и хриплый, короткий смех.
Человек с глубоким капюшоном, покрывающим голову, стоял спиной к нему и беседовал о чем-то с лавочником близ крошечного магазинчика. Кажется, пытался выяснить что-то или спросить дорогу.
- Таир! – окликнул его Ивенн.
Кажется, он вздрогнул, едва заметно, но все же. И бросил отрывисто-сухо, не оборачиваясь:
- Небо, чего еще вам от меня нужно?
Вместо ответа Ивенн, повинуясь какому-то внезапному импульсу, просто схватил его за плечо и рывком развернул лицом к себе.
Капюшон упал. Мелькнули светло-русые длинные волосы, сверкнули упрямые серые глаза, тонкий поперечный шрам на переносице, и…
Ивенн отшатнулся, отдернул руку, как ужаленный.
У Таира были острые уши, пусть короче, чем у здешних эльфийских детей, и одно из них украшала черная вязь проклятия. Она поднималась от шеи и уже тянулась к лицу…
- Бедный ребенок, да? – с ненавистью выдохнул Таир, и разрез его глаз вдруг стал очень узким и злым.
Раз так, все встает на свои места. Теперь понятно, чего испугалась та девушка в лесу, и что чуяли ищейки – от проклятых за милю несет Богиней. Даже та его фраза, что в последнее время его слишком часто пытаются убить, обретает совсем иной смысл. И неудивительно становится, что даже его сородичи бесятся от одного его вида. Они ведь думают, что проклятие – своего рода благословение. И в чем-то они, в общем, правы. Для них он изменник и предатель.
Это беспрецедентный случай. Всю дорогу считалось, что нойэлинги в некотором роде… вне юрисдикции Богини, иначе она давно уже всех их перекарала бы. Но доказательства налицо…
Кстати насчет лица, это ведь заразно.
- Можете не бояться, - бросил Таир, наблюдая, как он медленно белеет от ужаса. – Я не трогал вас без перчаток.
- Но ткань не… - слабо начал было Ивенн, но Таир перебил:
- В моем случае защищает. А вот когда вы по глупости решили дать мне в челюсть, это могло плохо кончиться.
И, видя, что Ивенн до сих пор ему не верит, он взял и развернул его к зеркалу, висящему в витрине лавки, и сказал жестко:
- Ну что, чувствуете себя проклятым? Видите эту дрянь на коже? Или кошмарные сны? Богиня не приходила с вами поговорить?
Ивенн, как завороженный, смотрел в зеркало.
Он вдруг осознал, как странно они смотрятся вместе. Он – взрослый мужчина, широкоплечий и крепкий, даже борода у него есть, а физиономия – растерянная и испуганная, как у ребенка. И Таир, на вид гораздо младше его, ему ну никак не дать больше двадцати, ниже ростом, уже в плечах, рукав рубашки разорван, наспех перевязана рука, и такая упрямая, жгучая ненависть поселилась на не лишенном привлекательности лице.
И Ивенну даже стало как-то жаль, что именно ему, неоперившемуся еще юнцу с такими сильными, хорошими задатками, совсем скоро предстоит умереть.
Лавочник давно уже торчал рядом, как соляной столп или суслик, неподвижный от изумления и суеверного ужаса. Он, наверное, не знал, куда бежать, что делать и кому жаловаться.
Таир хотел было снова надеть капюшон, но Ивенн остановил его, мягко коснувшись чужой перчатки.
- Подожди, - попросил он, вглядываясь в его лицо.
Столько вопросов разом завертелось в голове, но выбрать вышло, как всегда, самый неважный и глупый.
- Ты не похож на здешних ушастых ребят, - сказал Таир.
Нойэлинги, живущие в лесах и самом Энморе, все, как один, были жгуче черноволосы, а глаза их светились мрачной, нелюдимой темной синевой. Люди, впрочем, здесь выглядели примерно так же. Взять хотя бы его Эллен – типично северная внешность, удивляться нечему…
- Моя мать была человеком, - отозвался Таир. – Отец с ней познакомился в Суэльде. Там он, в общем-то, и родился. Его отцу, моему деду, было сложнее всего. В лучезарной столице нас ненавидят не меньше вашего.
Неудивительно. Если ты за Богиню – то против тех, кого она зовет своими врагами.
Как же это все-таки глупо, вдруг подумал Ивенн и впервые не ужаснулся сам себе.
- Так что я, в общем, не вполне солгал, говоря, что я не из их брата.
Не может быть не глупо. Мальчишка все это время возился с ним, как с ребенком, исцелил и вывел из леса, прекрасно понимая, что он, Ивенн, возненавидит его, если все узнает, возненавидит, несмотря на все хорошее, что он для него сделал. Он не требовал отдачи. Он даже хотел уйти, чтобы не показывать лица, не выдавать, кто он есть на самом деле…
При нем Ивенн последними словами ругал эльфийский род, а он и слова не сказал. Но страшно подумать, что творилось у парня внутри.
- Но ты убивал их, - сказал он.
- Мне это удовольствия не доставляло, - отрезал Таир. – И что так правильно, я тоже не считал. Просто вам ли не знать – либо ты, либо…
- Либо тебя, - с пониманием кивнул Ивенн.
Лавочник наконец отошел от оцепенения – дверь магазина захлопнулась за ним так, что колокольчик, висящий на притолоке, едва не отвалился.
- Просто, - проговорил Таир неожиданно тихо, опустив глаза, - мне безумно хотелось… я уже год ни с кем не разговаривал по-хорошему. Было так здорово, когда хоть кто-то не считал меня зачумленным. Не боялся, не прогонял, не шарахался, не переходил на другую сторону дороги...
Очередная несостыковка.
- Ты проклят уже целый год? – уточнил Ивенн.
- Да, - кивнул Таир. – И в запасе у меня еще как минимум четыре. Это новые правила новой игры.
- А потом ты все равно умрешь? – задумчиво спросил Ивенн.