Проклятие
Проклятие
Если женщина долго не может зачать наследника для своего мужа, ее считают проклятой. Королева наконец-то смогла вздохнуть с облегчением: ее чрево оказалось не бесплодным.
Однако на половине срока супругу государя постигло несчастье - теперь ее можно было считать проклятой поистине. Она гуляла в саду за дворцом, когда налетел ураганный ветер и разогнал всю ее свиту. Королева оказалась одна - в центре черного страшного вихря. Это длилось всего несколько мгновений. Затем снова засияло солнце, словно ничего не случилось.
Фрейлины подбежали к государыне, подняли ее с земли, вытерли лицо от пыли, что вметнул ураган. Все посчитали, что она лишилась чувств от внезапного потрясения. Но королева открыла глаза и, смотря в пустоту, принялась пророчествовать. После чего действительно упала в обморок и несколько минут не приходила в себя.
Подобные приступы провидения с тех пор стали случаться с нею довольно часто. Специальные писцы дежурили при ней денно и нощно, записывая каждое слово. И каждое пророчество сбывалось - именно в указанный срок, именно так, как было произнесено. Таким образом удалось избежать огромных потерь при внезапном разливе реки, при горном оползне, засуха не застала врасплох, мор домашнего скота получилось сдержать в самом начале. Пророчествам государыни свято верили и в то же время с затаенным ужасом ожидали, что же будет произнесено в следующий приступ.
Последний приступ случился с королевой сразу после родов. Когда повитухи обмыли здорового крепкого младенца, завернули в рубаху героического прадеда, тем самым прося наследнику столь же удачливой и героической судьбы, когда младенца приложили к груди матери - королева потускнела взглядом и тихо изрекла:
- В семнадцатый день рождения принц исчезнет.
И всё. Это было последнее пророчество, больше королеву приступы провидения не мучили.
Разумеется, все, кто слышал ее слова, безусловно уверовали в преждевременную гибель наследника престола. Однако было решено это предсказание сохранить в строжайшем секрете, только самые приближенные знали, что ожидает принца в будущем.
Однако до семнадцатилетия старшего сына было еще далеко.
В скором времени у венценосной четы родился второй сын. Его и решили воспитывать как истинного наследника престола. Старшему же позволялось резвиться в свое удовольствие и делать всё, что взбредет в голову. Даже опасные игры ему не запрещали, ибо пророчество давало ему ровно семнадцать лет жизни, не больше, но и не меньше! А следовательно раньше срока он погибнуть не мог.
Впрочем, разница в возрасте между братьями была невелика, поэтому они проводили много времени вместе. И если младший делал успехи в изучении наук и прочих премудростей, необходимых будущему правителю, то и старший, глядя на брата, не желал отставать и ревностно искал одобрения учителей и наставников. Поэтому оба росли истинными принцами, великолепными во всём.
И всё же только старшему было позволено сопровождать генералов и отца в военных походах, едва он научился держаться в седле. Даже будучи еще совсем маленьким мальчиком, принц храбро рвался в бой впереди избранной конницы, вдохновляя соратников и поражая крепостью духа врагов. Пророчество не обманывало: принц ни разу не получил ни единой раны даже в самом жестоком сражении, неоднократно прикрывая отца или любимого наставника, старого генерала.
Равно в мирной жизни прОклятому принцу всегда сопутствовала удача: испытывая судьбу, он неоднократно падал с необъезженных жеребцов, но всегда оставался невредим. В охотах, на турнирах, в рейдах против лесных разбойников - он всегда был первым и самым отчаянным храбрецом. Его друзья и сопровождающие, нередко возвращавшиеся из этих «молодецких забав» с ранениями или даже покалеченными, рассказывали после удивительные вещи: как будто бы собственными глазами видели, что стрелы, пущенные прямо в принца, чудесным образом изменяли траекторию полета, как неведомым образом перед ним появлялись предметы вроде сковороды или железного таза, в которые ударялись брошенные в него камни или ломались нацеленные копья. Никто не знал, что за дьявольщина происходит с принцем. Он и сам не ведал до отроческого возраста, пока мать не рассказала ему.
- А, так вот оно что, - пробормотал он в ответ, внимательно выслушав. Ни ужаса, ни отчаянья перед своим таинственным проклятием он совершенно не выказывал. Напротив, стал пользоваться им, словно подарком судьбы, неоспоримым преимуществом, вытворяя всё более отчаянные проделки - и неизменно оставаясь здоровым и невредимым.