Но на следующий день обнаружилось, что судья Врез сбежал из города с двумя слугами и кое-каким в спешке упакованным имуществом, оставив полный камин пепла от сожженных бумаг.
Кэсерил пытался убедить Изелль, что бегство судьи не может быть стопроцентным доказательством его вины – это лишь косвенное, а не прямое подтверждение того, что рыльце у того в пушку. Но беспокоила его и альтернатива – то, что Изелль в тот день действительно получила знак от Богини. Боги, как учили мудрые теологи Святого Семейства, входят в этот мир путями тайными, скрытыми и, кроме того, расходуют свои силы экономно и действуют не сами, а через посредство людей. Именно свободная воля человека должна открыть каналы для того, чтобы воля Божья вошла по ним в этот мир и совершила либо такие яркие и исключительные чудеса, как исцеление, либо стала причиной столь темных событий, как катастрофа или смерть. В свое время Кэсерил встретил пару-тройку людей, которые, как он полагал, действительно имели контакт с Богами, и гораздо больше таких, которые только думали, что этот контакт имели. Находясь рядом с ними, Кэсерил чувствовал себя как-то неуютно, беспокойно. Он надеялся на то, что Госпожа Весны, когда Изелль, ее воплощение, совершила то, что совершила в Храме, удалилась удовлетворенной. Или просто удалилась…
Изелль мало общалась со своим братом, который занимал покои в противоположном крыле замка, куда пройти было нужно через внутренний дворик. Они встречались разве что на конных прогулках да за столом. Кэсерил полагал, что в раннем детстве брат и сестра были более близки, чем сейчас, когда просыпающаяся зрелость развела их по разным мирам – миру мужчин и миру женщин.
Наставник-секретарь принца, сэр ди Санда, которого, как и многих глупых людей, больше заботили чужие дела, чем собственные, не мог понять и простить Кэсерилу то, что тот носит титул более высокий, кастиллар, хотя замка у него никакого нет. Этот человек за столом или во время процессий стремился занять положение более почетное, чем Кэсерил, который был всего-навсего наставником девушек, и лицемерно-извинительно улыбался, когда ему это удавалось. Кэсерил несколько раз пытался объяснить ди Санде, что ему на все это абсолютно наплевать, но убедился, что до того такие сложные вещи просто не доходят, а потому уже просто улыбался в ответ, чем страшно беспокоил ди Санду, который подозревал в его улыбках признаки некой тайной, а потому страшной стратегии. Когда однажды он вдруг явился в класс принцессы и потребовал, чтобы Кэсерил вернул ему его карты, он, вероятно, надеялся, что тот будет биться за них насмерть, словно это были секретные правительственные документы. Но Кэсерил вернул ему карты без слов, вежливо поблагодарив, чем поставил в тупик.
Когда, озадаченный, ди Санда ушел, Бетрис проговорила с усмешкой:
– Этот тип! Он ведет себя как…
– Как один из замковых котов, – подхватила Изелль, – когда в замке появляется новичок. Что вы ему сделали, Кэсерил, отчего он на вас постоянно шипит?
– Уверяю вас, я не метил стены под его окнами, – искренне проговорил Кэсерил, на что Бетрис разразилась хихиканием, а он быстро осмотрелся – не слышала ли его слова гувернантка, что было по-настоящему опасно. Наверное, иногда он выражается излишне грубовато. Пока он не до конца понял своих подопечных, но они, несмотря ни на что, на него еще ни разу не пожаловались – даже из-за дартаканского.
– Я полагаю, ему кажется, будто я претендую на его место. Вряд ли он все как следует продумал.
А может, и продумал! Когда Тейдес только родился, мало кто думал о том, что он может стать наследником своего недавно женившегося сводного брата, нынешнего короля Орико. Но годы шли, а жена монарха все никак не могла забеременеть, в связи с чем при дворе Шалиона начал расти интерес к Тейдесу как возможному преемнику короля. Может быть, именно поэтому Иста покинула столицу, забрав детей из пропитанной нервозностью атмосферы двора в тихую, спокойную обстановку семейного замка. Мудрое решение!
– О, ни в коем случае, Кэсерил! – сказала Изелль. – Оставайтесь с нами. У нас вам будет лучше.
– Нисколько не сомневаюсь! – уверил он ее.