Материал, который он выбрал без помощи своего не искушенного в вопросах моды любовника, представлял собой искусную смесь вереска с крошечными вкраплениями красного и желтого, спокойный, осенний эффект идеально оттенял волосы и глаза Стивена, костюм был прекрасно скроен, без какой-либо нарочитой попытки компенсировать недостаток роста или объемов. По мнению Крэйна, маг выглядел восхитительно: прилично одетый, с горящими глазами, только недавно после занятий любовью. Граф надеялся, что последнее осталось не замеченным для мужчин, собравшихся с ними за столом.
Они расположились в комнате для переговоров, которую обычно использовали в качестве места для послеобеденных напитков. С ними был Крайер, испытующим взглядом наблюдавший за привлекательным молодым человеком, прибывшим с Крэйном; Хамфрис, хмуро погруженный в свои мысли; и Пейтон, вставляющий очередной сарказм при любой возможности. Шейкотт с энтузиазмом еще раз пересказывал байку Уиллеттса про Красный Прилив и представил им жителя Явы по имени Олдбери, которого Крэйн ранее не встречал, и ученого по имени доктор Алмонт, граф несколько раз видел его в библиотеке. Ученый, по-видимому, слыл знатоком полинезийских традиций, насколько это было возможно, не покидая пределов Англии.
Шейкотт приблизился к долгожданному завершению истории и получил минимальную благодарность от большинства присутствующих в противовес восторженной реакции Стивена.
– Какой замечательный рассказ! Благодарю, сэр. Интересно, эта легенда про культ крыс считается распространенной для тех мест?
– Я о подобном не слышал, – заключил Олдбери. – Только в байках Уиллеттса.
– Она имеет некоторое сходство с другими историями про образ жрицы и призывы. – Доктор Алмонт приготовился читать лекцию. – Интересно, что в ней отсутствует ожидаемый элемент, присущий многим другим похожим историям, – механизм или наличие anitu.
– Призрак, – пробормотал Олдбери.
– Больше, чем просто призрак. Anitu, или дух мертвеца, способный вселиться в другое тело…
– Но не в этом случае, – твердо сказал Олдбери. – Тут нет никаких призраков, только крысы.
– Как думаете, сколько в этой истории правды? – поинтересовался Крэйн.
– Правды?! – Пейтон фыркнул. – Гигантские крысы и красивые негры! Честное слово, Водрей…
– Крэйн. Лорд Крэйн.
Пейтон залился краской.
– Уиллеттс был искусным лжецом. Все его истории – полнейшая чушь. Тебе это должно быть известно лучше всех. Он и о тебе сочинил чудесную сказку.
– Если ты о той, что про крабовщика, то, к сожалению, она была передана им весьма точно. – Разразившийся гвалт недоверчивых насмешек подтвердил, что Уиллеттс расписал все довольно подробно. Крэйн мысленно выругался в адрес покойного торговца и подождал, пока улягутся гомон и свист. – Да, я был ужасно пьян. Такое случается.
– Подобное случается только с тобой. – Впервые за вечер Монк выглядел удивленным.
– О, не знаю. Мне всегда казалось, что это с Уиллеттсом постоянно что-то происходит. – Олдбери кивнул в знак согласия. – Он был готов к любому веселью. Искал приключения.
– А когда кто-то ищет приключений, он часто их находит. Я заметил кое-что странное… – начал Шейкотт.
Крэйн безжалостно его прервал:
– Как и все мы. А ты когда-нибудь видел крысиный амулет Уиллеттса, Олдбери?
Уроженец Явы пожал плечами.
– У него было много вещей. Целые комнаты, забитые странными предметами.
– И что с ними произошло? – спросил Крэйн. – Кто его ближайший родственник? У него вообще была здесь семья?
– Сестра. Из-за нее он и вернулся. Она больна. Проблемы с легкими.
– Бедняга, – нахмурился Крэйн. – Тебе известен ее адрес? Я бы хотел выразить свои соболезнования.
Компания разделилась на небольшие группы. Крэйн позаботился о том, чтобы выведать у Олдбери и Хамфриса все, что известно об убийстве Уиллеттса, не выглядя при этом слишком подозрительным. Информации оказалось не много. Через полчаса или около того граф оглянулся в поисках Стивена, который отважился взять на себя незавидную задачу разговорить доктора Алмонта. Ученый все еще был там, теперь беседуя с Шейкоттом, но Стивен исчез.
– Ищешь своего приятеля? – спросил Таун.
– Он, наверное, выпрыгнул из окна, – усмехнулся Крэйн. – Алмонт – жуткий тупица, не так ли?
Таун закатил глаза.
– Они с Шейкоттом не затыкаются, а Олдбери разговаривает так, будто его обвиняют за каждое сказанное слово. Не знаю, что такого особенного в мужчинах с Явы. Зануды, все до последнего. Кроме Уиллеттса. У тебя к нему был какой-то особый интерес?