– Если ты настаиваешь. Если думаешь, что это поможет.
– Должно.
Крэйн медленно кивнул. Стивен взглянул на него, закусив губу.
– Мне жаль. Я понимаю, это утомительно. Но смерть Рэкхема, и ты в центре этого дела, и Эстер… слишком много всего, слишком опасно. Я виноват, что втянул тебя, но мне нужен был кто-то, кто говорит по-китайски и смог бы пообщаться с шаманами, и я не знаю никого в Лондоне, кто еще соответствовал бы этим требованиям, кроме вас с Рэкхемом, но я понятия не имел, насколько это выйдет из-под контроля. – Он судорожно вздохнул. – Я знаю, каково это – потерять все. Не хочу снова проходить через подобное.
– И не придется. Только не из-за меня. Ни за что. – Крэйн колебался, но все же решил спросить: – Не думаешь, что тебе следует поговорить с миссис Голд?
– О…
– Обо всем этом.
– Нет.
– Она могла бы понять. Возможно, она даже не удивится так сильно, как ты думаешь.
– Нет. Я не могу, Люсьен. Не хочу рисковать. Это небезопасно.
– Потому что не доверяешь ей знание о силе, обо мне?
– Именно.
– Лжец, – сказал Крэйн. Неистовая жажда справедливости горит в Эстер Голд так же ярко, как и в Стивене. Граф вполне мог понять, почему менее праведные граждане так не любили эту парочку. Желание Стивена сохранить в секрете силу Повелителя Сорок не вызывало никаких сомнений, но Крэйн поставил бы немалые деньги на доверие своего любовника к миссис Голд и на то, что это доверие оправданно. – Попробуй еще раз.
Стивен долго молчал, наблюдая за течением Темзы. Когда он заговорил, казалось, будто он продолжает спор с речной водой.
– Видишь ли, среди моих друзей нет тех, кто жил в Китае, где никого не волнует, с кем ты делишь постель. Мои друзья живут здесь, где это важно, где это указывает на то, какой ты человек. И я не хочу, чтобы они знали.
– Ради бога, Стивен. Они твои лучшие друзья. Часть твоей жизни.
– Вот именно. Это моя жизнь и мое решение, – резко заявил Стивен. – И пока у меня не будет чертовски веской причины изменить это решение…
«Вынужденное расставание? Разве не веская причина?» Крэйн сжал губы. Очевидно, нет. Стивен не собирался рисковать доверием близких друзей ради любовника, который, по его мнению, не останется рядом. Это разумно.
Плечи Стивена слегка поникли, и он устало вздохнул.
– Должно быть, приятно иметь возможность поговорить с друзьями откровенно. – Крэйн заметил, как смягчился его тон.
– М-м-м. Лео Харт догадалась насчет тебя.
– Она даже не знает меня!
– Не конкретно про тебя. Что ты существуешь. Что у меня кто-то есть. – «Есть? Был?» Крэйн не хотел об этом думать. – Она хочет познакомиться с тобой.
– Эм…
– Я уже отказал ей, не волнуйся. – Почувствовав боль от неудобного сгорбленного положения, Крэйн размял плечи, и его рот оказался близко к уху Стивена. – Она – еще одна жертва.
– Жертва… Рэкхема? Он шантажировал миссис Харт?
– Да, мелкий мерзавец. Вот почему я отправился к нему сегодня утром, хотел решить вопрос силой.
– Я должен спросить, – начал Стивен.
– У меня нет оснований полагать, что ей что-то известно. Уверен, она не имеет к этому отношения. Если бы Лео хотела смерти Рэкхема, то…
– То что?
– О, если бы она желала ему смерти, то попросила бы меня его убить, – легкомысленно ответил Крэйн, вспомнив, что именно это она и сделала. – Я поеду к ней и сообщу новости. Тебе потребуется моя помощь в «Трейдерс»?
– Нет. – Стивен выпрямился, показывая, что им пора возвращаться. – Доктор Алмонт всегда такой скучный? Он так обрадовался, что смог поведать мне о своей теории про яванского anitu, или блуждающего одержимого духа. – Он передразнил тон Алмонта. – Но, как оказалось, он не владеет информацией о крысиных культах, так что в этот раз избавлю себя от еще одной лекции.
– Мудрое решение, – согласился Крэйн, пока они направлялись на запад, к городу. – Что тебе сказал Пейтон?
– Пейтон. Мужчина среднего роста, лет пятидесяти?
Крэйн назвал бы Пейтона коротышкой, но, поскольку он был на добрых пять дюймов выше Стивена, граф воздержался от комментариев.
– И лицо как у ласки, поедающей незрелый крыжовник.
– Он, – задумчиво подтвердил Стивен. – Да. Он последовал за мной и наговорил о тебе довольно много неприятных вещей.
– Так и думал. Что именно он рассказал?