– Не могу этого сделать…
Стивен протянул к нему руку, и доктор Голд глубоко и судорожно вздохнул. Крэйн чувствовал движение в воздухе, пока трое практиков притягивали силу к себе. Помрачневший доктор Голд сильнее сжал челюсть. Леонора резко дернулась на кушетке, и ее скрюченная рука взметнулась вверх в царапающем жесте.
– Что происходит? – взревела Эстер.
– Не могу… остановить это. Яд. В крови. Везде. Слишком много. Держите ее, – приказал доктор, когда Леонора внезапно взмахнула руками. Стивен подскочил к одной стороне кушетки, Крэйн – ко второй, и каждый схватил Лео за запястье. Крэйн стиснул зубы, пытаясь удержать ее на месте, не веря, что не причиняет ей боль.
Щеки Леоноры раздувались, шея сморщилась, а нос и верхняя губа стали ужасно подвижными, принюхиваясь, ища что-то.
– Anitu, – прохрипел Стивен. – Блуждающий дух. В ней есть кто-нибудь, Дэн?
– Не знаю. Чувствую яд. Она слишком слаба. Я не могу остановить распространение.
Крэйн уставился на него. Он так много слышал от Стивена о способностях Дэниела Голда как целителя. Граф не мог представить, что этот мужчина способен потерпеть неудачу.
– Продолжайте пробовать, – зарычал Крэйн.
– Я пытаюсь. Стив, крепче.
Стивен усилил хватку на запястье Леоноры. Это все, что Крэйн позволил себе увидеть, прежде чем сосредоточил взгляд на собственных руках.
Крэйн знал, что Стивен прочтет на его лице, осмелься граф поднять взгляд. Ему хотелось просить, умолять, приказать Стивену воспользоваться силой Повелителя Сорок прямо сейчас и спасти Леонору.
Но он не мог так поступить. Не мог просить. Не имел права. Жизнь и будущее Стивена зависели от этого секрета. Крэйн не мог принимать решение за него.
Если Стивен сохранит их тайну, Леонора умрет.
Парализованный, с жизнью Стивена и смертью Леоноры по разные чаши весов, переполненный невыразимой яростью и болью в горле, Крэйн не поднимал взгляд, когда Стивен тихо позвал его по имени и даже когда он повторил громче. Граф очнулся, лишь когда Стивен воскликнул: «Ради бога!», но было слишком поздно, потому что маг уже протянул руку вперед и скальпелем, который он удерживал в руке, обжег тыльную сторону ладони Крэйна, оставив длинный порез. Когда взгляд Люсьена метнулся к Стивену, тот сделал такой же порез на своей ладони, затем снова протянул руку над извивающимся телом Лео и соединил их раны.
– Стив! – в абсолютном ужасе завопила Эстер.
– Держи крепче, Дэн, – спокойно произнес Стивен. Его взгляд всего на секунду встретился со взглядом Крэйна, но граф успел заметить широко распахнутые, напряженные глаза, говорящие гораздо больше, чем его голос, а затем Стивен призвал силу, покалывающие искорки в его ладонях превратились в иголки раскаленного льда, пронизывающие кожу Крэйна, и внезапно зрачки мага наполнились сороками.
Крэйн чувствовал, как сила волной заполнила его тело, а дрожь прошла по мышцам, органам и костям. Волосы на голове зашевелились, у Стивена они и вовсе встали дыбом, когда в его глазах замелькали всполохи черного, белого и синего. Стивен потянул сильнее, возвышая Крэйна, испытывавшего почти оргазмическое чувство восхитительного напряжения. Эстер кричала, Леонора плакала, а доктор Голд стонал то ли от агонии, то ли от удовольствия, пока Стивен призывал силу в крови графа, преобразовывая ее в поразительную, прекрасную жизнь…
…и они достигли предела.
Крэйн заморгал. Он почувствовал странное, спокойное, слегка головокружительное ощущение, похожее на легкое опьянение, чувство диссоциации, словно ему нужно было двигаться осторожно, чтобы убедиться, что разум не покинет тело.
Глаза Стивена сияли золотом вокруг огромных зрачков, в которых трепетали и мерцали черные и белые тени. Но его лицо оставалось неподвижным.
Доктор Голд, напротив, недоверчиво ухмылялся.
– О да! – Он провел руками над телом Леоноры, и ужасные судороги прекратились. – Да. О, это превосходно. Давай вытащим тебя, хорошо?
– Какого черта ты делаешь? – Голос его жены прорезал воздух.
– Свою работу, моя любовь. – Доктор Голд блаженно улыбнулся.
Эстер развернулась и зашагала прочь, скрестив руки на груди, ее лицо покраснело.
– Выходи, сейчас же. О, полегче, еще легче. – Доктор Голд взмахнул рукой, словно дирижер, и из ран, глаз и рта Леоноры вырвался густой коричневый дым, наполнивший воздух и испарившийся в мгновение ока. – Вон, вон, вон, убирайся. Вот так. Боже, и из-за чего вся эта суета? А теперь давайте подлатаем эту леди. – Он посмотрел на лицо Леоноры и положил на него обе ладони. Один глубокий вдох, затем его голова откинулась назад, рот приоткрылся в экстазе. Воздух вокруг его рук стал плотным и вязким.