— Кто поведет? — поинтересовалась она.
— Можно я? — тут же вызвалась Олимпия.
— Нет, — резко сказал Никон, даже слишком резко.
Олимпия нахмурилась, и прижалась к Кае.
— Никон, поведешь?
— Да.
— Зачем тогда было спрашивать? — обиженно сказала Олимпия, чем развеселила Никона.
Апатия быстро пошла на убыль, стоило только взглянуть на эту вздорную девчонку. Может быть, ещё не все потеряно? Никон всегда мечтал о дочери. Так почему бы не попытаться наладить отношения с Олимпией. Он сел за руль. Кая села вперед, а Олимпии ничего не оставалось, как сесть на заднее сиденье. Небольшой навигатор на панели управления показал куда лететь, и Никон быстро вылетел из ангара.
— Мам, а почему мы летим именно на материк? — поинтересовалась Олимпия, стоило только выехать за город.
— Потому что там тихо и спокойно. Материк достаточно далеко от города, — ответила Кая.
— Почему бы туда просто не телепортироваться?
— Просто проехаться иногда куда интереснее, чем мгновенно быть на месте, — продолжила отвечать Кая.
Пока они ехали, Олимпия завалила Каю вопросами что, зачем и почему? Кая терпеливо на них отвечала. У Никона создалось впечатление, что Олимпия ведет себя как маленький ребенок, не знающий простых вещей этого мира. Было забавно просто так их слушать. У Никона даже создалось впечатление, будто они одна семья. И это странное чувство заставило его почувствовать себя счастливым человеком.
Никон поставил спидер на более-менее ровную площадку на пляже.
— Приехали, — сказал он, отключая двигатель.
— Наконец, — с облегчением вздохнула Олимпия, и тут же телепортировались из спидера.
— Олимпия! — тут же воскликнула Кая, открыв дверь спидера. — Двери существуют, что бы через них проходить, а не телепортироваться!
— Но, мама, — возмутилась та, подходя к Кае. — Это же так долго!
— Точно займусь твоим воспитанием, — покачала головой Кая, и вышла из машины.
Никон последовал её примеру. Света двух лун планеты Медитаны было более, чем достаточно, что бы видеть все вокруг. Олимпия уже пошла к Океану, а Кая осталась ждать Никона. Прохладный морской воздух расслаблял и выкидывал из головы все посторонние мысли.
— У тебя замечательная дочь, — сказал Никон Кае. — Такая веселая, общительная, интересная.
— Но иногда я с ней просто не могу справиться, — сказала Кая.
— Неужели не слушается?
— Почему же, слушается.
Никон взял её под руку, и повел в сторону океана. Олимпия уже стояла по колено в воде, задрав платье, и кидала плоские камни. При ударе о воду они от неё отскакивали, и так разное количество.
— Просто в ней столько энергии, что я иной раз не знаю, куда её девать.
— Направь в полезную деятельность, — предложил Никон. — Например, в учебу.
— Она у меня и так президент студсовета Академии, староста своей группы, президент ещё нескольких кружков. Её уже вся Академия знает. Она вместо меня наводит порядки в Академии, редко меня спрашивая. И преподаватели ничего не могут с ней сделать.
— Энергией она не в тебя точно пошла, — заметил Никон, подходя близко к опасной теме. — Кстати, мне интересно, ты можешь не отвечать, если считаешь, что это не мое дело, но кто её отец.
— Я тебе на него могу ответить, но не сейчас, — сказала Кая.
— А когда?
— Примерно, через пол года.
— Почему?
— Тут есть свои нюансы, — ответила она.
— А она знает своего отца? — не унимался Никон, мысленно молясь, что бы Кая его не послала куда подальше и не ушла.
— Знает, только что он её отец — нет.
— А почему ты ей не скажешь?
— Все по тем же причинам, по которым не могу ничего сказать тебе. Давай посидим на песке?
Они сели в метрах пяти от океана. Олимпия вышла из воды и подошла к ним.
— Мам, а Никон с тобой очень гармонично смотрится.
— Спасибо, Олимпия, — рассмеялся Никон.
От этого заявления стало как-то легче на душе. Мнение Олимпии вдруг очень возросло в его глазах. А дочь Каи тем временем села между ними.
— Мам, а почему ты за Никона не выйдешь замуж?
— На то есть причины, — уклончиво ответила та. — А ты бы его приняла отцом?
— Да, — быстро согласилась Олимпия, удивив Никона.
— Но ведь ты меня не знаешь, — покачал он головой.
— Зато с тобой весело, — пожала плечами Олимпия.
— Но ведь я же ничего не сделал? — удивился Никон.
— А все равно. С тобой легко, — ответила она. — Идемте купаться.
— Нет, — в два голоса сказали Никон и Кая.
— Почему?
— Мне слишком холодно, — отвертелась Кая.
— А мне нужно составлять компанию твоей маме, — не нашел ничего лучше ответить Никон.
— Тогда я пойду одна купаться.
— Только переоденься, — сказал ей Кая. — Можешь даже телепортировался.
— Хорошо, — и Олимпия исчезла.
— Напомни, сколько твоей дочери лет? — поинтересовался Никон.
— Сорок восемь.
— По характеру я не дал бы ей и десяти.
— Такой характер у неё только со мной. Причину я тебе тоже позже объясню, — сказала Кая.
Никон немного придвинулся к ней, а затем обнял. Она только прижалась к нему. Олимпия появилась минут через пять. Задержку она объяснила тем, что разговаривала с Мариной. Потом она пошла купаться, а Никон и Кая так и остались сидеть на берегу.
Когда через час и Кая, и Олимпия замерзли, Никон их отвез обратно. Этот вечер остался для него самым счастливым во всей его жизни.
Глава 14
Никон проснулся оттого, что его разбудил Дантелион Алдарен. Этот дракон со всей медионской делегацией прилетел ещё за неделю до свадьбы. Они что-то искали в этой башне, от которой у Никона кружилась голова. Что они там делали, что изучали, его не слишком волновало. Он занимался своими делами, которых накопилось ещё больше, пока его не было.
Никон не так давно узнал, что Данте очень сильно влюблен в Марину, но та его демонстративно игнорирует и вообще у неё другой парень есть. Никон был знаком с Даниэлем. Хороший парень, способный. Они друг друга с Марииной любили и были идеальной парой, но Данте стал очень ревнивый и постоянно делал им всякие ужасные ситуации, что сильно раздражало Никона. Хотя Данте после Фестиваля думал только о Марине, буквально бредил ей, но дальше его мысли не доходили. Никон предложил ему бросит это и поискать кого-то другого. Но нет, этот дракон уперся, что просто влюблен в Марину, и ни кому он её не отдаст.
— Как чувствуешь себя перед свадьбой? — поинтересовался Данте.
— Паршиво, — ответил честно Никон.
Хотя были и плюсы. Сегодня он встретиться с Каей и Олимпией. Почему-то после Фестиваля и тех дней, что они провели втроем, Никон уже не мог представить Каю без Олимпии, или Олимпию без Каи. За какие-то две недели эта девочка стала для него значить так же много, как и Кая.
К сожалению, быть с Каей и Олимпией Никону не представлялось быть возможным. От этих мыслей треугольник сбавил обороты на боли, понимая, что своему носителю и так тяжело. И к тому же чувства к Кае у носителя и проклятия, как бы странно это не звучало, были одинаковы.
— А ты бы предпочел Каю? — спросил Данте насмешливо.
— И ни кого другого, — подтвердил Никон.
— Закатай губу обратно, — посоветовал ему Данте.
У Никона от э тих слов поднялась по телу волна гнева, но он быстро её успокоил. Не хватало ещё, что бы его проклятие перед свадьбой уничтожило члена Большого Совета. Его возлюбленная этого не одобрит, и это мягко сказано.
— Хотя знаешь, я раньше тоже был влюблен в неё.
— Да неужели, — криво ухмыльнулся Никон.
— Да. И знаешь, я так и стремился к ней, пока Марину не повстречал.
— Любовь зла, — улыбнулся Никон, приводя себя в порядок.
— Когда я с ней познакомился, ей было где-то двадцать, — вдруг задумчиво сказал Данте. — Лиатриэль привез её в стазисной камере в очень тяжелом состоянии, почти при смерти. У неё было огнестрельное ранение в спинной мозг. Я думал все, мы её потеряли. Однако она пришла в себя через полгода. Вышла из комы живая и здоровая. Все наши целители были в шоке. От такого ранения можно было скончаться на месте, однако её ткани, особенно под воздействием магии восстанавливались просто и быстро. Ни один наш ученный не мог точно сказать, чем это вызвано. Ты заметил, что она часто носит либо ожерелье, которое покрывает шею полностью, либо закрывает её шаром или воротником? — Никон утвердительно кивнул. — Так вот, все дело в том, что когда нам её привезли, у неё на шее уже было поставлено клеймо в виде замка.