На всех воскресных службах в храме без году видная невеста стояла в первых рядах. А во время визитов в село разного рода начальников — прислуживала им за столом. Ходили слухи, что неприступность Аси сильно преувеличена, и в тихом белом омуте водятся озорные бесята. Но гадости сельские сплетники придумывали о каждом (и в огромном количестве) — в том числе о Мартине.
Восторгов вокруг дочери старосты сирота не разделял — толстая коса и ямочки на щеках были не в его вкусе. Но, если Ася больна, её и вправду было жалко. И он собирался вылечить красавицу. Другое дело — как?
* * *
Через пару дней Геля спровадила из дома родителей с сёстрами, и привела подругу в кузню к Мартину. После приветствий Ася поставила ногу на табурет и так многозначительно приподняла юбку, что юношу прошиб холодный пот. На ноге красовался большой черный веред, уже вскрытый и увешанный противными комьями. Наверное, кто-то пытался лечить рану глиной или сырой землёй, или ещё какой-то ерундой, рискуя довести дело до антонова огня18.
Мартин не считал себя лекарем, но всяческих ссадин, порезов и ожогов у него с раннего детства было множество. В болезненных отметинах на теле парень разбирался очень хорошо. И в гнойнике на ноге девушки не видел ничего смертельного. Сначала Мартин даже подумал, что его разыгрывают. Но с другой стороны — к чему Асе было светить перед ним своими белыми ножками без серьёзных на то оснований? Надо было лечить, если взялся.
Первым делом Мартин отмыл веред, вторым — прижёг рану тряпкой, смоченной в кипятке, не обращая внимания на недовольное пыхтение Аси. А потом покрыл гнойное место мазью из чистотела, льняного масла и пчелиного клея. Его рецепт юноша вычитал в книге отца Митрия, и теперь использовал от волдырей, которые постоянно получал в кузне. Болезной он велел покрывать этой мазью ногу два раза в день. Проделав всё это, помощник кузнеца заметил в глазах девушек разочарование. Он действовал как обычный знахарь, а от Мартина ждали чего-то этакого, мистического.
И тогда он решил подыграть: провёл одной ладонью около раны, а второй — со стороны икры, не касаясь кожи. И строго спросил Асю:
— Чувствуешь тепло?
— Да. Мне вроде бы даже жарко, — удивленно отозвалась девушка.
— Ну всё, теперь должно быстро зажить, — пообещал Мартин, хотя совсем не был уверен в успехе.
В отличие от недавнего случая с приступом кашля у Гели, кровь в нём не бурлила. Ну, может только слегка пузырилась — да и то не от целительского ража, а от вида голой девичьей ноги. «Только бы ей хуже не стало», — подумал Мартин и перекрестился. Меж тем, дочь старосты одёрнула юбку и выжидательно спросила:
— И чего ты хочешь за свою ворожбу?
Было видно, что она ждёт просьбы о поцелуе или какой-нибудь другой наглой выходки. Но Мартин поразил всех:
— Ася, мне нужна подорожная в Блиновку. Ты можешь уговорить своего отца?
— Какая ещё Блиновка? И зачем тебе подорожная? — девушка была обижена в лучших чувствах, ведь ей не дали возможности отказать Мартину в наглой выходке.
— Мне надо к отцу Митрию, он теперь там, — спокойно продолжал мнимый колдун. — А без подорожной меня арестует первый же разъезд.
— Ладно, я попробую. Но что у тяти на уме, мне не ведомо. Поэтому и обещать не стану, — Ася бросила на Мартина томный взгляд, махнула рукой Геле и ушла.
— Ты ничего не заметил? — спросила Геля, когда дверь за подругой закрылась.
— Веред у неё запущенный. Какие-то коновалы лечили, а не лекари, — пустился в объяснения юноша. — Как это вообще получилось? Староста — человек небедный, и травников у нас — полное село. Почему так запустили?
— Да я не об этом, — поморщилась Геля. — Ты видел её глаза?
— Нет.
— Она давно сохнет по тебе, дубина ты стоеросовая. Небось и самому она тоже нравится…
Мартин громко помолчал:
— Мне ты нравишься…
Геля тоже помолчала, но всё-таки собралась с мыслями:
— Мартин, ты очень хороший. И если бы я могла приказать своему сердцу, то приказала бы ему полюбить именно тебя.
— Но сердцу не прикажешь?
— Да. Прости, что я так к тебе холодна. Это для того, чтобы не плодить напрасных надежд. Ты же знаешь, что отец ищет мне знатного и богатого жениха. А перечить отцу я не смею.
— Можно подумать, что Асин отец никого не ищет, — разозлился Мартин. — Почему ей можно любить меня, а тебе — нет?
Геля снова замолчала, но потом нашлась:
— Ася — девка смелая и даже отчаянная. Я это наверняка знаю, мы подруги с пяти лет. Для неё любовь и замужество — разные вещи. Приглядись к ней — она только с виду уверенная в себе и гордая. А внутри — несчастная и одинокая.
18
Огонь Святого Антония — старое название гангрены. В основном имелась в виду её форма, вызванная заразной спорыньей. Но также «антоновым огнём» могла именоваться любая инфекционная гангрена, в том числе от ран, ссадин и прыщей, которые лечили и грязью, и сушеными человеческими экскрементами, и прочей гадостью.