Я поспешила по узкой улице. Зловоние человеческих экскрементов становилось все сильнее. Несмотря на то, что я была здесь всего лишь раз, но вспомнила путь к дому колдуна так, будто была здесь только вчера.
Я знала, что, если не буду осторожной, то могу пропустить дом Манфреда и провести несколько часов, бродя по той же улице. Я считала дома, пока не оказалась перед двухэтажным зданием масляного цвета. Краска отпадала, а дверная ручка поржавела. Глубоко вздохнув, я сжала кухонный нож, который украла во время путешествия, в одной руке, а другой нажала на дверную ручку. Переступив порог, я обнаружила крошечный темный коридор с одной лестницей, ведущей вверх и вниз. Я пошла вниз, пытаясь не дрожать, когда мой мозг воспроизводил образы охранников, спускающих меня по лестнице и бросающих в тюремную камеру. Я оттолкнула воспоминания.
Часть моей жизни осталась позади. Я была свободна и запретила своему прошлому запугивать меня.
В конце лестницы была тяжелая металлическая дверь. Руками я пыталась нащупать отверстие для ключа. Простучав каждый дюйм металла, я наконец-то нашла часть двери, которая отклонилась во время моего касания, и я вставила серебряный ключ.
Мое сердце забилось быстрее, и я сильнее сжала нож, когда дверь в подвал открылась.
Манфред сидел, согнувшись над толстой книгой. Его молочные глаза скользнули вверх и впились в меня. Не смотря на юный возраст, у него были белые волосы, спадающие на плечи. Его длинное тело было закутано в длинное платье персикового цвета, не подходящее такому могущественному колдуну, как он. Он убрал прядь волос за ухо, от чего бесчисленные браслеты на запястье зазвенели.
— Чем могу помочь?
Я оскалила зубы в улыбке, позволяя проявиться гневу, затаившемуся внутри. Я хотела, чтобы он боялся. Чем страшнее было бы ему, тем лучше сделку я смогла бы заключить.
— Скажи мне, ты обманываешь всех своих клиентов или только меня?
Его взгляд скользнул к ножу в моей руке и он спокойно произнес:
— Опусти его.
Широко улыбаясь, я повернула лезвие в руке.
— Почему? — Я подошла ближе и указала на его пальцы. — Пять лет на Змеином Острове. Они стоят, как минимум, пяти пальцев.
Мгновение он был безоружен, но в следующий момент — желтая откупоренная бутылка оказалась у него в руке.
— Опусти лезвие, или я тебя вырублю.
Я не знала, блефовал ли он, но была уверена, что у него были зелья, которые могли выбить меня из колеи, расплавить мне лицо и вызвать разные болезни. Все же, я решила не пробовать на вкус отраву, которая находилась у него в руке.
Я медленно опустила лезвие на пол возле двери, уверенная в том, что смогу схватить его, если разговор обострится.
Довольный тем, что я уступила, Манфред сказал:
— И так, мои услуги оказались не такими, как ты ожидала? Полагаю, ты приходила ко мне пять лет назад? Это немалое время, поэтому, боюсь, тебе придется освежить мою память.
Я сдержалась, чтобы не закатить глаза, уверенная, что это лишь фарс, дабы выиграть время и придумать себе оправдание. Он должен был помнить меня. Как много тринадцатилетних девочек приходило к нему?
— Я попросила у тебя проклятие, которое заставило бы всех поверить, что проклятый совершил два убийства.
— И?
Я скрипнула зубами.
— Очевидно же, что оно не сработало. Я отправилась в тюрьму на пять лет.
— Понятно. Ты уверена, что дала мне волос проклятого, а не кого-то другого с таким же цветом волос?
В горле нарастал крик, и я не была уверена, как долго еще смогу продолжать данный разговор, чтобы не сорваться.
— Уверена. Я выдернула волос из головы брата, когда он спал.
Манфред задумчиво кивнул.
— И твоей брат не был причастен ни к одной из смертей?
Я вскинула руки вверх.
— Ты вообще слушаешь? Он обвинил меня в двух убийствах и все поверили ему.
— Чем он занимался, пока ты находилась в тюрьме?
Я закатила глаза.
— Он уехал из Гамбурга на пять лет и работал в отрасли импорта.
— Он оставил дом и друзей на пять лет, и ты думаешь, что ничего не случилось?
Я глядела на стену, мое раздражение усиливалось. Я ответила:
— До того, как он уехал, в Гамбурге утонули две девушки, после того, как покинули вечеринку вместе с ним.
— Значит, мое проклятье сработало.
Манфред злорадствовал, и мне хотелось сорвать самодовольное выражение с его лица.
— Я не хотела, чтобы он был случайно связан с убийствами. Мне было нужно, чтобы его осудили за убийство наших родителей!