За стойкой сидел мужчина, точивший нож. Его белые волосы были собраны в конский хвост, и, когда он посмотрел вверх, меня встретили прозрачные глаза. Его лицо без морщин заставило меня подумать, что ему около двадцати. Желтое платье, цвета нарцисса, окутывало его долговязое тело, а серебряные браслеты и цепочки вносили дополнение в его чудаковатый вид.
— Не стой там просто так, девчонка. Подойди ближе, — проговорил он.
Не смотря на то, что все внутри меня требовало убираться прочь, я шагнула вперед.
— Зачем ты пришла? Точно не для того, чтобы таращиться на меня, хоть я т симпатичный, как думаю. — Мелодичный смех полился из его вишнево-красного рта. — Тебе нужно любовное заклинание? — Он покачал головой. — Нет, ты слишком хороша для этого. Возможно, заклинание, чтобы отражать зло или гарантировать, что твоя истинная любовь найдет тебя?
Я глубоко вдохнула, не давая ему запугать себя.
— Я здесь узнать, кто приходил к тебе, чтобы проклясть Нолана Хайнберга.
Он зашелся длительным звонким смехом.
— Не должен ли Нолан сам прийти сюда вместо того, чтобы присылать прекрасную девушку?
Я не ответила, не желая непреднамеренно раскрыть природу наших с Ноланом отношений.
Лицо Манфреда помрачнело.
— Я не предаю своих клиентов, но в данном случае, думаю, что могу предоставить некоторые ответы на твои вопросы, даже о правилах игры. Тем не менее, информация не приходит бесплатно. Тебе придется заплатить.
— Без проблем.
Я достала мешочек с монетами, где находились деньги, которые я копила последние два года. Они предназначались для того, чтобы помочь мне, когда я решусь попробовать что-то помимо работы горничной, но теперь Нолан был проклят, и я приняла решение потратить деньги, чтобы спасти его и свой город. Я не могла дождаться, чтобы стать пианисткой, но я не прощу себе, если умрет еще одна девушка, а я могу предотвратить ее смерть.
Манфред даже не посмотрел на мой мешок с монетами.
— Мне не нужно твое золото. Я куда более заинтересован в других видах оплаты, особенно от таких чистых душ, как твоя.
24. Джоли
Хотелось бы, чтобы мои губы не дрожали, когда я спрашивала:
— Чего же ты хочешь от меня?
Зло вспыхнуло в глазах Манфреда.
— Какая самая дорогая вещь есть у тебя, но которой ты не владеешь? И даже не думай лгать. Я узнаю.
Замешательство смутило меня.
— Боюсь, я не понимаю.
Манфред звонко засмеялся.
— Не волнуйся, ты из большинства людей, которые думают, что их земное имущество все, что у них есть. Они даже не подозревают, каким важным является то, что они воспринимают как должное, пока не потеряют это навсегда.
Во мне вспыхнуло понимание.
— Как здоровье?
Манфред всплеснул руками.
— Браво! Большинство людей достаточно умны, чтобы не жертвовать своим здоровьем, поэтому я соглашаюсь на то, чтобы отнять у них года жизни.
Я сложила руки вместе, больше не в состоянии скрывать дрожь, но хотела хотя бы уменьшить ее.
— Ты хочешь укоротить мою жизнь?
Манфред наклонил голову.
— Интересно, насколько ты держишься за свою жизнь. Люди твоего возраста зачастую не понимают ценности того, чтобы жить долгой жизнью. Они даже не рассматривают того, что их жизнь может закончиться через пять лет и что, обещая мне несколько лет, они умрут в течении недели, сделав заклинание, о котором они просили, бесполезным.
— Ты не говорил им об этом? — Мое возмущение придало мне дерзости, и я быстро сменила тему, поняв, что негодование Манфреда ничего бы мне не сделало. — Это то, чего ты хочешь? Сколько лет?
У меня не было предположений, когда мне суждено умереть, и мысль о том, что я должна отдать Манфреду последние годы своей жизни ужасала, но я думала, что он не будет рассматривать это, как лакомый кусочек, если дело касается меня.
К моему удивлению, Манфред помотал головой.
— Я накопил достаточное количество лет на этой неделе. Мне больше не нужно. К сожалению, самое дорогое у большинства людей — их жизнь. Но ты можешь предложить намного больше.
Я тяжело сглотнула, размышляя о том, чего он хочет.
— Я играю на пианино. Это приносит мне и другим много удовольствия. Это то, что ты хочешь у меня забрать?
Манфред отпрыгнул от стойки и закружил вокруг меня, как волк возле оленя.
— Какая ты храбрая предлагать свою страсть, талант, который, как ты надеялась, приведет тебя к желанной жизни. — Мои ладони стали липкими, и он схватил меня за подбородок. Его жуткие молочные глаза смотрели в глубины моей души. — Да, я знаю об этой твоей черте и знаю намного больше. — Он отпустил меня и снова оперся на стойку. Постукивая по подбородку указательным пальцем, он сказал: — Я бы согласился на твои способности игры на пианино, чтобы ты смогла получить что-то для себя. Было бы справедливо — забрать что-то у тебя, чтобы дать тебе что-то. Но ты здесь не ради себя. Ты здесь из альтруистических побуждений — защитить Гамбург и Нолана Синюю Бороду.