В голове её уже созрела целая обвинительная речь, и девушка готова была обрушить её на несчастную голову хозяина поместья, но внезапная остановка перед высокой двухстворчатой дверью, выполненной в чопорном английском стиле, немного охладила её пыл.
- Мы на месте. – сообщила Мари, беспрестанно теребя подол своего белого воздушного платьица. – Но дальше я не пойду.
- Почему? – пожала плечами Лаура. – Хозяин поместья обижает тебя или маму?
- Он предпочитает нас не замечать. – почти равнодушно ответила девочка. И шёпотом добавила. – Он очень странный, увидишь сама.
Лаура кивнула, занеся кулак, чтобы постучать в дверь. А потом спохватилась, что не поблагодарила свою маленькую провожатую:
- Спасибо, Мари…
Но той уже как будто и не было. И как у обитателей поместья это получается? Исчезать в долю секунды…
Но думать было некогда. Она постучала, но, не получив ответа, настойчиво толкнула дверь и оказалась в огромной комнате с большими панорамными окнами, выходящими как раз в розовый сад.
Мебели почти не было, широкая кровать, несколько раззолочённых на старинный манер мягких кресел, несколько гардеробных шкафов. Рассматривать было некогда.
Ведь всё внимание Лауры сейчас занял молодой мужчина в старомодном замшевом камзоле и брюках, застывший каменной статуей у одного из окон. В руке он держал высокий хрустальный бокал, наполненный красным вином, к которому даже не прикоснулся.
Живой ли?
Он совершенно не шевелился, будто восковая фигура, поставленная сюда для наглядности. И только синие выразительные глаза выдавали в нём настоящего человека, смотрящего на неё одновременно со страхом, живым интересом и нереальным мистическим блеском, таким притягательным и одновременно пугающим!
Лаура раскрыла рот, мигом забыв всю ту тираду обвинений, что сочинила, идя сюда, и не удивительно: она вдруг осознала, что мужчины красивее видеть ей не доводилось. И дело тут было не только во внешности, хотя природа и здесь не обделила это своё создание. Тёмно-русые волосы касались мужественных широких плеч, синие невероятно печальные омуты глаз зазывали утонуть в них всякую, кто осмелится туда заглянуть, ровная, без каких-бы то ни было изъянов кожа, манила своей бархатной матовостью, а скульптурно правильные черты лица словно просили к ним прикоснуться.
Мужчина был высок, и хорошо сложен, без лишней худобы, в абсолютно гармоничных пропорциях тела. Такого бы только на обложку какого-нибудь модельного издания!
Лаура тряхнула головой, отгоняя наваждение, но не в силах была отвести взгляд от столь притягательного лица хозяина поместья.
А он ли это?
Лаура не успела спросить.
Раздался хруст стекла, бокал в руках прекрасного незнакомца лопнул под воздействием слишком сильно сжимавшей его ладони, осколки безжалостно впились в пусть и жёсткую, но всё же живую кожу. И густые красные капли вина вперемешку с кровью побежали вниз по тонкой хрустальной ножке, каплями ударяясь об светлый паркетный пол.
Девушка и сама застыла на месте, не зная, что и предпринять. А предмет её созерцания, не обращая внимания ни на боль, ни на раздавленный бокал в своей руке, ни на кровь, что продолжала тонкой змейкой сползать на пол, вдруг произнёс:
- Ты вернулась. Ты наконец-то вернулась…
Глава шестнадцатая. В яме.
Хейден уже перестал зажмуривать глаза и чертыхаться каждый раз, когда взор его падал на кости под ногами, хорошенько вросшие в землю. Солнце давно взошло, и теперь он мог «любоваться» этим зрелищем, не напрягая глаз. И в голове его всё это время вертелся лишь один вопрос: какого чёрта здесь случилось?
Человеческие останки были явно не муляжом. Неужели в этом лесу орудовал какой-то маньяк-садист, который не удосужился даже как следует прикопать следы своего преступления? Наверняка этих людей искали, так почему же до сих пор не нашли?
Внезапно, оттесняя находчивость и здравый смысл, в голове Хейда замаячила мысль, что и его не найдут здесь. Никто. Никогда… Разве что, через много десятков лет, такой же неудачник, как он, случайно провалится в эту яму. И столь же брезгливо будет разглядывать его бренные останки, пытаясь понять, что здесь всё-таки произошло.