Том постоял без движения, словно ожидал, что пес нападет, только потом отважился осмотреть всю нишу. И не напрасно: в соседстве с неприветливым зверем широкая потемневшая от времени дверь казалась менее заметной, поросль серого мха только довершали ее превращение.
Том коротко постучал, вошел, и едва не закашлялся: от прогретого затхлого воздуха каморки в горле засвербело. В почти осязаемых клубах пыли замедленно парили клочки грязно–серой паутины. Том разом прикрыл ладонью рот и нос, желание прокашляться стало невыносимым, глаза защипало, как от едкого дыма.
В глубине каморки большим рыжим пятном расплывался пылающий камин. По углам же теснился полумрак, в котором смутно угадывались старые пустые ящики, сваленные грудой стулья со сломанными ножками, метлы, кое–где этот хлам прикрывали лоскутные одеяла непонятных расцветок. Две странные узкие доски возле каминных дров отчего‑то напомнили Тому магловские лыжи, причем одна из них оказалась сломанной.
В кресле рядом с камином зашевелилось. То, что в первые минуты Том принял за очередные скомканные одеяла, оказалось завхозом Хогвартса. Том еще крепче зажал нос: разглядел в его руке курительную трубку, к потолку взметнулось несколько колечек дыма. Лысая голова на миг блеснула, как надраенный паркет, грузный силуэт недовольно заворочался в кресле, рыкнул гулким басом:
— Кто там?
Том отстранил ладонь ото рта, разом выпалил:
— Том Реддл, сэр. Я пришел…
— Да знаю я, зачем ты пришел, – перебил Орр бесцеремонно, мутный взгляд скользнул за спину Тома. – А что других еще нет?
— Других?
Увидев смятение на лице Тома, Орр неприятно ухмыльнулся.
— А ты, верно, думал, один вину искупаешь?.. Ха–ха. Но особо не обольщайся, у них последний вечер, а тебе еще мыть – не перемыть, тереть – не перетереть. Ха–ха–ха, после твоих трудов замок будет сиять, как тыщу лет назад.
Завхоз вновь раскатисто расхохотался, размазал по щекам проступившие – то ли от дыма, то ли от смеха – слезы, затем с большим трудом поднялся. Кресло туго, как придавленный гусь, скрипнуло, ветхая обшивка треснула, изнутри тут же выпрыгнула кривая пружина, загудела, словно натянутая тетива.
Орр зло выругался на нее, с кряхтением натянул тулуп, больше похожий на шкуру линяющего медведя, с неожиданной легкость подхватил дубовую трость.
— Жди тут, – бросил он и покинул каморку.
Том, уже не сдерживаясь, прокашлялся, долго и с наслаждением, освобождая легкие от смрада. Вдыхать прокуренный воздух оказалось противнее, чем в первый раз. Том уже решил дождаться завхоза в коридоре, когда заметил в углу странный навал, не похожий на прочий хлам.
Том приблизился, осмотрительно ткнул груду носком ботинка, из‑за чего из нее посыпались мелкие камешки. Присел рядом, понизу воздух оказался чуточку чище, даже голова закружилась, словно глотнул свежей родниковой воды. При более близком осмотре Том понял, что перед ним груда камней: черных, как уголь, но крепких, на сколах виднелись множественные прожилки, белые или прозрачные. Оставалось догадываться, зачем завхозу в тесной захламленной каморке еще и недюжинная груда камней?
Рука сама потянулась к одному камешку, Том осторожно повертел его в руках, глубокая черная поверхность заискрилась золотыми отсветами. Внезапно постучали, дверь тихо скрипнула.
— Мистер Орр?
Том вздрогнул, резко оглянулся. Из‑за двери робко выглянуло округлое личико, удивленный взгляд синих глаз вперился в него.
— Опять ты… – простонал Том с мукой, отвернулся, закрыл глаза ладонью.
Анна изумленно вскинула брови, и, успев заметить его кислую мину, отвела взгляд, обиженно насупилась.
— Где мистер Орр?
Том, не поворачиваясь, буркнул:
— Куда‑то торопишься?
Из‑за двери послышались другие девичьи голоса, не менее знакомые.
— Анна, ты чего, замерзла?
— Ну, проходи же скорее внутрь. У меня от этого зверя мурашки по коже.
Том выпрямился, незаметно, пока поворачивался к двери, сунул черный камешек в карман мантии: потом на что‑нибудь сгодится.
Анна с непроницаемым лицом сделала несколько шагов вглубь каморки, демонстративно повернулась к нему спиной. Следом почти вбежала побелевшая Тибия Тамиш, с ходу плюхнулась на кривоногий табурет, только потом заметила Тома.
— Добрый вечер… Теперь и тебе назначили наказание? Несправедливо. Ты ведь едва выписался из лазарета. Кстати, как ты себя чувствуешь?