— Просвети! — усаживаясь поглубже в кресло, задорно бросила Марина, в то время как ее левая нога, затянутая в высокий сапог, обольстительно раскачивалась перед насупленным взором Георгия.
— В Брюсселе встретишься с Карлом Хеллером — востоковедом-историком и признанным знатоком Монголии. За выходные я проглядел пару статей, где он пишет о золоте Унгерна и подробно исследует перипетии военных действий Азиатской дивизии барона против красных войск Блюхера.
— И обнаружил что-нибудь?
— Представь себе, да, — поймав ее интонацию, холодно парировал Чаров.
— И что же?
— По версии Хеллера, барон разделил золото на две неравные части: буддийские сокровища и царские слитки из бронепоезда Колчака[4] он оставил в Урге у ламы одного из храмов Гандана — самого почитаемого монастыря у монгольских буддистов. Остальное золото — где-то около полутонны — плюс украшения с драгоценными камнями Унгерн держал при себе. Эта была так называемая походная казна Азиатской дивизии, загадочно исчезнувшая летом 1921 года. На ее розыски снаряжалась не одна экспедиция, но, увы, тщетно.
— Вот это да…! — мечтательно протянула Марина, прекратив качать сапогом. Тонны золота впечатлили ее. — Если твой Хеллер не врет, за такой куш стоит побороться! Одного не уловила — заказчика интересует золото барона, спрятанное в монастыре, или эта полутонна с ювелиркой?
— От казны барона он, понятно, не отказывается, раз карту презентовал, — усмехнулся Чаров. — Однако, как ни крути, монастырское золото — это львиная доля сокровищ барона. И если казну дивизии до сих пор не нашли, то спрятанное в Гандане золото большевики могли забрать в Совдепию. Может, конечно, статься, что чекисты отыскали и походную казну барона. Поэтому будем работать по обоим направлениям.
— А кто он, этот твой новый клиент, и как на тебя вышел? — легкая тень беспокойства пробежала по ее лицу. «Не от Матвея ли человек?» — подумала женщина.
— Посредник. Некто господин Ергонов, бурят по национальности. Сказал, что действует по поручению не то благотворительного, не то религиозно-гуманитарного фонда Дхармахара. Такой фонд существует, я проверял, — успокоил он вспыхнувшие подозрения Марины. — Попробуй разговорить профессора, а после засядешь в архиве, глядишь, и нароешь что-нибудь, — он склонился над ней и поцеловал в шею. Легкий озноб пробежал по плечам, и, ощутив скользящие прикосновения его рук, она почувствовала желание. Уютный диван спружинил бесшумно, задернулись жалюзи, и волнующая зыбкость колыхнулась в воздухе…
Заказ затянул Марину. Еще в детстве ее безумно интересовали прочитанные в книгах детективные истории, с увлечением и азартом она сопоставляла различные, нередко противоречивые факты, окунаясь с головой в семейные тайны и предания. Учеба в историко-архивном институте научила ее распознавать истину в пожелтевших от времени фолиантах. Она умела и любила работать с документами, вычленяя в ворохе фактов крупицы ценных, нужных именно ей сведений. Дипломированный архивист-историк, Марина была в своей области асом. «У тебя есть чутье и чувство сути, очевидно, врожденное», — говорила ей школьная учительница. В институте ее дар окреп, а после окончания ВШЭ, куда она пошла учиться вопреки желанию Матвея, собиравшегося сделать из жены образцовую домохозяйку, могла дать фору любому. Главные вопросы, которыми задавалась сейчас женщина — сохранились ли хоть какие-то сведения о золоте барона и что сможет сообщить хваленый брюссельский светила?
Ожидания не обманули ее, встреча с Хеллером многое прояснила. Трогательная история про пишущую о кладоискательстве журналистку, подсказанная искушенным в подобных трюках Чаровым, растопила сердце старого сухаря, и она узнала все, что могла, у польщенного нежданно свалившимся на него женским вниманием востоковеда.
— Так вы полагаете, Карл, — взгляд ее до невозможности синих глаз действовал как гидролиз и без остатка растворял в себе собеседника, — золото барона красные вывезли на территорию Дальневосточной республики, а потом в Москву?
— Кроме походной казны дивизии, ее так и не нашли.
— Выходит, никаких следов?
— Якобы существует карта, на которой отмечено место, где люди барона спрятали золото, но я никогда не видел ее. Возможно, ее тоже захватили красные. После сражения в Бурятии под стенами Гусиноозерского дацана в июле 1921 года барон понял, что дальнейшее продвижение вглубь России в кольце красных войск невозможно, и начал отход в Монголию, так и не прорвавшись к Транссибу. Азиатская дивизия, со всех сторон обложенная войсками Блюхера, стремительно откатывалась в степь. К тому времени экспедиционный корпус красных занял Ургу и находился в тылу отрядов Унгерна, который лихорадочно метался по степи, пытаясь вырваться из сжимавшегося кольца. Однако…