— Какие будут распоряжения на завтра?
Гартан разжал пальцы, отпустил рукоять меча.
— Значит, как вы и велели, я людишек завтра прямо с утра отправляю, — сказал Коготь.
— Да, — кивнул Гартан.
— Значит, пошел я… — Коготь еще раз поклонился и спустился во двор, кликнув часовых.
Глава 5
Деревня называлась Дикий Угол. Большая деревня, жителей в ней было почти четыре сотни — старики, дети, женщины. Они стояли перед своими домами, старательно отводя взгляды от брата Фурриаса.
Инквизитора это нисколько не заботило. Ему было неинтересно смотреть в глаза селян, наполненные страхом и ненавистью. Пустым страхом и бессильной ненавистью. Они не пытались бежать — и это было хорошим знаком. Даже до местных дикарей стало доходить, что от инквизиции не сбежишь и не спрячешься.
Раньше селяне пытались прятаться.
Выставляли вокруг деревень в дозор мальчишек и, как только те замечали приближение отряда инквизиции, пускались наутек, прихватив с собой самое ценное. Но брат Фурриас в погоню не бросался. Войдя же в опустевшую деревню, он приказывал забить весь скот, от коров до кур, затем его люди поджигали дома и уходили прочь.
А вот в деревне Смоляки брат-инквизитор поступил по-другому. Ему не пришлось в пустой деревне жечь хибары и убивать скот, он, прежде чем направиться к Смолякам, расставил арбалетчиков и монахов-воинов так, чтобы те перекрыли пути к отступлению. А потом, не таясь, пошел в эту самую деревню.
Люди побежали от инквизиторов и натолкнулись на засаду. Полтора десятка селян были убиты стрелами, еще три десятка погибли от мечей и рогатин. Пленным — Фурриас особо приказал схватить как можно больше пленных — отрубали кисти рук, выжигали по одному глазу и отправляли в соседние поселки, с посланием. С предупреждением, что так будет с каждым, кто попытается уклониться от расследования Ордена инквизиции.
Людям предписывалось ожидать инквизиторов, выдать все заговоренные, зачарованные предметы и не мешать наказанию виновных. Остальные, пообещал брат Фурриас, не пострадают. И слово свое держал.
Поселяне быстро поняли, что лучше подчиниться. И теперь было достаточно предупредить очередную деревню или поселок, заодно потребовав, чтобы никто не смел покидать своего двора под угрозой наказания соседей.
Вот сейчас обитатели Дикого Угла больше всего на свете хотели бы оказаться подальше от своих домов, но тем не менее стояли неподвижно, позволяя себе разве что время от времени переминаться с ноги на ногу.
Было жарко — Четвертая Сестра ушла с неба, предоставив солнцу возможность беспрепятственно обжигать землю и ее обитателей. Раскаленный воздух дрожал над деревней, раскаленный ветер раскачивал ветки посеревших от жары деревьев, швырял раскаленную пыль в лица поселян. Но те стояли, не пытаясь прикрыться от солнца, ветра, пыли.
Даже грудные дети на руках матерей молчали, а те, что постарше, обычно неугомонные непоседы, стояли вместе со взрослыми, разом даже не повзрослев — постарев. Серые от пыли лица, по которым капли пота прокладывали черные дорожки.
Брату Фурриасу тоже было жарко, но он не стал сдвигать капюшон. Он старался вообще не открывать лицо и голову даже перед своим отрядом. К его внешности трудно привыкнуть, а у нового человека она неизменно вызывала ужас и отвращение.
Достаточно того, что в Последней Долине его и так стали называть Черным Чудовищем. Ну и пусть называют, лишь бы подчинялись или хотя бы не мешали его работе.
Вот как сейчас: взяли и выложили свой нехитрый магический скарб на землю, все — обереги, талисманы, найденные в лесу разноцветные камешки и позеленевшие от времени куски металла и просто инструменты, украшенные даже не ритуальными узорами, а обычными фигурками зверюшек и людей. Рисковать селяне не хотели.
Странно, но по-настоящему опасных, черных предметов почти не было. Пройдя половину деревни, Фурриас приказал забрать только бронзовую подвеску в виде гарпии, каменного божка, неизвестно как попавшего в эти края с Севера, топор со следами заговора на кровь и два плетеных кожаных пояса с узором, сильно смахивавшим на магические руны. В другое время брат-инквизитор на пояса и внимания бы не обратил, но сейчас приказал забрать и отнести на деревенскую площадь.
Над Диким Углом висело не только серое марево горячей пыли, над деревней плавали черные нити магии, и это заставляло брата Фурриаса проявлять особую осторожность.
Что-то здесь было, что-то черное таилось за этими саманными стенами, пряталось в опущенных глазах жителей деревни, носилось в воздухе, заставляя сердце инквизитора биться быстрее, чем обычно. Своим людям брат Фурриас приказал держаться чуть позади, чтобы удар, если он последует, пришелся на него.
Магия была не слишком мощной, но, безусловно, черной. Фурриас полагал, что справится с ней. Был уверен, что справится.
Следующий дом, шесть человек — старик, старуха, молодая женщина и трое детей, похоже, погодки. Двое стоят, схватившись за юбку матери, а третьего она держит на руках и кормит, не скрываясь, грудью. Перед ними на земле то, что, по их мнению, имеет колдовскую силу. Ерунда, неспособная ни отогнать, ни привлечь магию. Фурриас хотел уже идти дальше, даже сделал шаг, но вдруг замер, прислушиваясь к своим ощущениям.
Есть. Тут что-то есть… Но не среди хозяйственной мелочи в пыли. И даже не черная магия… Фурриас, сосредоточившийся на черной ауре, чуть не проглядел легкое золотистое свечение возле самой стены хижины.
Камень под деревянным корытом. Обитатели саманной хибары, по-видимому, даже и не предполагали, на чем стирают белье.
— Камень под корытом, — тихо, чтобы не пугать звуком своего голоса селян, сказал Фурриас. — Принеси…
Служка бросился вперед, селяне шарахнулись от него, младенец заплакал. Старик вздрогнул, но, увидев, зачем бежал человек в серой сутане, выдохнул с облегчением. Корыто отлетело в сторону, разлилась вода, тряпка со шлепком упала в пыль, служка поднял камень и принес инквизитору.
Камень оказался плоским и светлым, почти белым мрамором. Это даже не камень — плитка, какими обычно облицовывают храмы и дворцы. Откуда она здесь, где вершиной архитектуры является хижина, сложенная из глины, смешанной с измельченной соломой? Здесь сам мрамор был редкостью, а то, что он нес на себе след магии Светлого Владыки, делало его появление в этой дыре вообще немыслимым.
Осмотрев мрамор, брат Фурриас сделал несколько шагов к селянам и остановился перед стариком.
— Откуда этот камень? — стараясь говорить тихо, спросил Инквизитор.
Старик вздрогнул и побледнел.
— Тебе ничего не грозит, — сказал брат Фурриас. — Я только хочу знать, откуда вы взяли этот камень.
— А тут… — старик оглянулся на лес, начинавшийся почти сразу за его домом. — Во-он там, за горой.
Дрожащим узловатым пальцем старик указал на поросший лесом холм.
— Аккурат за ним — Каменная Горка… Там таких много… мы туда не ходим, только мой сын, когда еще мальцом был… принес как-то, а бабы в хозяйство приспособили… Я не знал…
— Ничего, — сказал Фуррриас, стараясь говорить мягко. — Все хорошо. Все хорошо…
Брат-инквизитор приказал служке унести камень в повозку, а сам пошел дальше вдоль домов. И у следующего же двора остановился.
Маленькая девочка… Лет пять, не больше. Нет, она не была средоточием черной силы, но что-то было возле нее, какой-то странный оттенок… словно серый огонек тлел у нее над головой.
Фурриас закрыл глаза, сосредотачиваясь. Ему не показалось. Нет, не показалось… Тончайшая, во много раз тоньше паутины, нить висела в воздухе, легко касаясь лба девочки. Нить была настолько тонкой, что и цвет ее невозможно было разглядеть.
Нить касалась девочки и уходила прочь, плавной дугой поднимаясь к небу. Фурриас не смог рассмотреть, куда она тянулась. И это было не очень хорошо. Совсем нехорошо, если подумать.
А ведь он вполне мог уже проглядеть такую же нить, исходящую от кого-то из жителей деревни. Мог. Вернуться? Нет, не стоит. Нужно закончить осмотр, и, если ничего подобного обнаружить не удастся, вот тогда придется идти обратно…
Не придется.