– Уговорился с Квинном, как я слышал. Уезжает каждую последнюю луну.
Последняя луна наступала каждые двадцать ночей, но ни о каком договоре я не слышала. Наоборот, мне всегда говорили, что распорядители редко покидают своих подопечных.
– Куда? – спросила я в воздух. Слуге-то откуда об этом знать?
Зря я недооценила тягу Вигго к сплетням. Старик воткнул лопату между цветов, высаженных вокруг домика Легиона, делая вид, что занят работой. Темный дымок струился из его рта.
– Не знаю, это Хал сказал. Вместе с ним, мол, собрался. Уж не знаю куда.
– Халвар с ним уехал? А надолго?
Плечи Вигго неопределенно дернулись. Лопата снова взрыхлила почву.
– Паковались на ночь, не меньше. Он, Хал и тот суровый вояка. Укатили едва солнце встало, я сам видел. Переговорщик ваш как будто из третьей преисподней вылез, если позволите. Глаза краснющие, на ногах чуть держится. Выглядел, в общем, паршиво.
Легион был болен? Я должна была злиться на него, а не беспокоиться! Вигго перекапывал цветник, напевая с закрытым ртом. Я поблагодарила его и отправилась назад в поместье. Я полагала, что теперь стоит направить силы на то, чтобы разговорить Сив. Она расскажет мне, что произошло, и когда Легион оправится, я такое ему устрою, что он не дождется следующей последней луны.
Но разве можно планировать болезнь?
Вигго сказал, Легион попросил выходной каждую последнюю луну. Случайно ли ему стало плохо в назначенный день, или недуг возвращался к нему снова и снова, и оттого Легион ждал его?
Неуместное беспокойство усилилось.
На ступеньках перед входом стоял, опираясь на деревянную трость, мой отец. Суровая складка у его рта придавала ему грозный и внушительный вид. Он принадлежал королевской семье по браку, не по крови, но сейчас казался истинным королем.
– Мой Квинн. Вы хорошо выглядите сегодня. – Я склонила голову. Что-то подсказывало, что здороваться стоит по всем правилам вежливости: он был чем-то взволнован или рассержен. В первую очередь я подумала, что он как-то узнал о ночных спаррингах в роще, и взмолилась всем богам, чтобы это оказалось не так.
– Здравствуй, дочь, – спокойно ответил он. – Рад видеть тебя на ногах. Думал, ты проспишь до самой ночи.
Я вернулась уже засветло и почти не ложилась, но отец требовал от домочадцев раннего подъема, как будто, не спустись кто-то из покоев с первыми лучами солнца, и день пройдет впустую.
– Простите, я проспала.
– А поговаривают, что ты и вовсе у себя не ночевала. – Отец склонил голову, и надо мной нависло его раскрасневшееся лицо. – Глаза красные, кожа бледная…
– Отец, я…
– Молчи, Элиза, – прошипел он сквозь зубы, и в горле у него заклокотал кашель. Он прочистил горло, но голос остался хриплым. – Женщина в муках обручения. – Он глубоко втянул носом воздух и резко отпрянул. Лицо его исказило отвращение. – Ты спала с кем-то?
Щеки вспыхнули, а глаза расширились сами собой.
– Нет! Нет, конечно нет.
– Ты испорченная, самовлюбленная девчонка. Сорвала все новые ставки и довольна? Перед тобой стоит всего одна задача, одна! Желаешь моей смерти? Так вперед, продолжай свои эгоистичные похождения.
– Отец, я…
– Иди в дом, – огрызнулся он и прищелкнул языком. – Герр Грей в отъезде до завтрашнего утра. Во время открытых торгов одной тебе ходить не полагается – останешься пока с сестрой.
Сердце у меня упало. И как мне поговорить с Сив, когда Руна вертится рядом? Но спорить было бесполезно. Я опустила голову и поспешила скрыться за дверью.
Он считает меня эгоисткой? Это причиняло боль и выводило из себя одновременно. Как он мог сказать такое, ведь я ни единым словом не возразила началу торгов. Я готова была пойти под венец только ради его исцеления. Принести обеты – только лишь бы он жил. А его больше ничего и не заботило.
В главном зале суетились слуги с закрытыми вуалями лицами. В коридорах витали запахи специй и жарящегося на второе мяса. Никогда не выветривающиеся нотки дневной духоты и горячего красного вина с пряностями. Запахи дома, который я вскоре покину. Все мои домыслы вдруг обрели пугающую ясность. Чуткость Легиона – всего лишь маска, у моей подруги есть от меня секреты, а мне предстоит встречаться с женихами в одиночку (при всех наших недомолвках, присутствие распорядителя не могло не успокаивать: пока внушительная фигура Легиона маячила где-то на периферии зрения, я чувствовала себя более комфортно в кругу надутых аристократов), – безжалостная реальность наносила удар за ударом. Рано или поздно все закончится. Это останется позади, и мне придется учиться новой жизни.