Дейрдре отошла, Эльва смотрела на крепость. Кем было то чудище? Что он хотел здесь?
Она могла лишь надеяться, что Скатах отошлет его обратно как можно скорее. Никто тут не хотел помочь ему. Это было племя женщин, которых много раз подвели мужчины. Они не спасали тех, кто подвергал их опасности.
Конечно, ее друзья сказали бы ей, что это опасные мысли. Бран хотел видеть ее счастливой, точно счастливее, чем она была сейчас. Изначально она хотела замуж за него, а теперь он был женат на ее сестре, и Эльва понимала, что стоило его послушать.
Он все-таки был королем и хранителем огромнейшей армии фейри. Он сделал больше за первые годы правления, чем многие делали за всю жизнь. Если он говорил, то на важные темы.
Но она его не слушала. Даже когда они были детьми среди полей золотой пшеницы, играли в любовь, она всегда делала не так, как он хотел. От одной идеи, что кто-то будет указывать ей, как себя вести, она хотела буйствовать.
Пока не вышла замуж. А потом она делала все, что хотел муж. Была тем, кем он хотел.
И куда это ее привело?
Она старалась не вспоминать то время, но воспоминания всегда грозили поглотить ее. Они всплывали в голове, бурлили, как зелье ведьмы, лопались в худшие моменты.
Одно из них всплыло сейчас, заполнило ее воспоминанием сладкого запаха лакрицы и пряности перца. Фионн всегда пах как конфета и то, что обжигало.
Эльва ощущала, как его палец гладил ее руку, медленно, нежно, и было ясно, что он никогда не работал. Он всегда восторгался ее красотой, тем, что ее плоть была почти без волос. Так сильно, что порой ей было от этого плохо. Он не видел в ней ничего, кроме безделушки, игрушки, которую мог выбросить, когда хотел. Каждый раз, когда он хвалил ее внешность, она напоминала себе, как мало он любил ее.
Он любил ее красоту, а не то, кем она была.
Но она не могла его винить. Она вышла за него, потому что хотела быть королевой. Потому что ее мать толкнула ее быть той, кем она не была.
— Будь красивой, — говорила ее мать. — Красота заведет тебя туда, куда не проведут ум и грубая сила, Эльва. Ты выбираешь: работать тебе всю жизнь или заставить кого-то работать за тебя. Разве не лучше заниматься чем-то милым?
Тогда это звучало идеально. Не переживать из-за зажигания печи или приготовления еды? Это была роскошная жизнь.
Теперь она понимала, что совсем не хотела такого. Эльва хотела работать ради того, чего хотела, а не получать это из-за того, что другой подумал, что она даст что-то взамен.
Ей надоело торговать телом. Теперь она была зверем из леса, она заключала сделки. Она не бродила в тенях, надеясь избежать существ, что могли съесть ее заживо.
Она убрала меч в ножны и смотрела на крепость, молясь, чтобы не было перемен. При виде медведя у нее мутило желудок.
А Эльва научилась доверять ощущениям.
2
Он осторожно ставил одну лапу впереди другой, стараясь выглядеть не так грозно. Он не хотел, чтобы кто-то из воительниц посчитал, что он пришел напасть на их крепость. Он мог уничтожить их всех, если бы хотел.
Но он не хотел.
Доннаха выдохнул, одна из воительниц оказалась слишком близко. Ее взгляд метался, планировал ее движения, если он шагнет в сторону. Он сделал бы так же, если бы кто-то, как он, прошел в его дом.
Любой с головой на плечах подумал бы, что огромный медведь появился не к добру. Он навредит или им, или их госпоже, или их дому. Какими еще были варианты?
Они не могли знать, почему он был тут. Доннаха был уверен. Проклятие, что сделало его зверем, было древним, его знали редкие. И только некоторые знали, как его снять.
Он не знал, как его снять, пока гадкая женщина, проклявшая его, не прибыла в его замок. Она сказала ему лишь один вариант, зная, что он никогда не сможет снять проклятие. Но он должен был попробовать.
Скатах и ее женщины были единственными, кому хватило бы храбрости на это. Он собирался умолять на четвереньках, чтобы ему помогли, хотя знал, что это могло не сработать.
Он прошел врата, попал на тренировочные земли. Он взглянул на женщин тут. Они все были сильными. Его предки гордились бы.
Давным-давно Доннаха был дворфом. Он был из королевского рода, мог стать герцогом и заботиться о своем народе с вниманием и добротой, полученными от его отца. Странно, что он потерял эти качества с проклятием.
Теперь он смотрел на этих женщин и думал, как быстро мог бы сбить их всех взмахом лапы. Они погибли бы. Так было всегда, когда на него нападали. Но ему не хотелось бы уничтожить этих женщин.