– Этим?
– А чем ещё, по-твоему? Букетом ромашек?
– Но… Ими ведь можно ранить?
– Подумаешь, пара царапин. Это всего лишь тренировочное оружие. Скукота. И я буду бить тебя плашмя.
– Но что если я задену вас?
Сэр Уильям откинул голову назад и расхохотался.
– Смешной ты, Бейли. Определённо, ты мне нравишься.
И они начали. Сэр Уильям, верный своему слову, бил Тома лишь плоской стороной клинка. Заинтересовавшись, я принялся наблюдать; несколько минут спустя я лишь поглядывал на бой сквозь пальцы, закрыв лицо руками. Салли, тоже желая поглядеть, сбежала из кружка женщин, окружавших Миэтту, но очень скоро вернулась обратно. Я не мог её винить.
Бедный Том! Вскоре на нём не осталось живого места. Я видел, что делает старый учитель фехтования. Он действительно использовал лишь приёмы, которые показывал Тому в тот день. Но Том, не привыкший к этим играм со шпагами, не всегда мог парировать достаточно быстро. После второго удара промеж ног он рухнул на землю и завыл:
– Аааааааауууууууу!
Сэр Уильям отвёл свой клинок.
– Ты прав. На сегодня достаточно. Не забудь вытереть шпагу, прежде чем убрать её в ножны.
Уходя, он кивнул мне:
– Эшкомб.
Том лежал на траве, свернувшись клубочком. По его щекам текли слёзы.
Я вынул из пояса флакон с корой ивы и поставил воду кипятиться на костре.
Том был не единственным, кому в этом путешествии досталось от шпаги. Когда лорд Эшкомб вручил мне клинок, который следовало носить в Париже, я ощутил бурный восторг. Я повесил шпагу на пояс и гордо фланировал с ней весь день напролёт. Чего я сперва не осознавал – так это того, сколько неудобств доставляет этакое украшение. Шпага мешала мне. Стоило мне повернуться – и я цеплялся ею за что-нибудь. Сидеть было мучением. А при ходьбе шпага всё время била меня по ноге. И жутко оттягивала пояс. Через несколько дней Том сказал, что начал привыкать к этому, но я по-прежнему снимал шпагу по вечерам, когда садился читать.
Однажды ночью, посидев у костра на улице, я забыл взять её с собой, отправляясь в гостиницу спать. Проснувшись на следующее утро, я собрался надеть шпагу, и меня охватил приступ паники. Промчавшись мимо несчастного стонущего Тома, я подбежал к почерневшему костровищу. Шпаги не было. Я оставил её рядом с бревном, а теперь она исчезла. Я искал возле бревна, под бревном, в траве. Ничего. Всё, что я нашёл, – едва заметный отпечаток клинка на покрытой инеем траве. Кто-то украл его! У меня упало сердце. Я потерял оружие, которое дал мне лорд Эшкомб. И что теперь делать?
– Что-то ищете?
Я обернулся. Сэр Уильям стоял, прислонившись к дереву, и полировал тряпицей лезвие шпаги. Моей шпаги.
Я выдохнул.
– Слава богу. Я думал, что потерял…
– Вы знаете, что происходит, когда шпага мокнет, милорд? – спросил сэр Уильям.
– Она… э… ржавеет?
– Точно. А что хорошего в ржавом клинке?
Я сглотнул.
– Ничего?
– Молодец, Эшкомб. Ответ верный.
Он в последний раз провёл тряпицей по клинку, а потом поднял его.
– Шпага – это инструмент, с помощью которого человек может защитить себя, своего короля и людей, которых он любит. Её никогда не следует оставлять без присмотра. И, конечно же, не стоит бросать её на траве, где выступает роса. Ибо потом появляется известный бич всякого солдата – ржавчина.
Он оттолкнулся спиной от дерева.
– Я пока не удостоился чести обучать вас, и, к сожалению, в поездке я этого сделать не успею. Но – с разрешения милорда, само собой – я всё же потрачу немного своего времени, чтобы преподать вам один урок.
Урок состоял в том, что сэр Уильям уложил меня поперёк бревна и хлестал шпагой по заднице до тех пор, пока из моих глаз не брызнули слёзы. Закончив, старик вернул мне оружие.
– Хороший клинок, – одобрительно сказал он.
Я поднялся в свою комнату и сел в таз с водой, чтобы хоть чуть-чуть охладить пылающий зад. К счастью, было раннее утро, поэтому моё унижение наблюдал только Том. Позже Салли спросила, почему это я весь день стою на ногах и не присяду даже на миг.
Я держал тайну при себе, но затвердил урок. Никогда больше я не забывал оружие на траве.
Глава 12
Хотя могло показаться иначе, шпаги и связанные с ними побои были не главным во время нашего путешествия.
Лорд Эшкомб предупредил нас, что ни одна живая душа – даже Миэтта – не должна знать, кто мы на самом деле. И не только ради сохранения секретности нашей миссии. Парижские аристократы никогда не позволили бы простолюдинам жить бок о бок с ними – независимо от обстоятельств. Выдавать себя за дворянина было, вообще говоря, преступлением и каралось смертью. Вдобавок, как заметил лорд Эшкомб, чем надёжнее сохраняется тайна – тем лучше. Пока отравитель на свободе, никогда не узнаешь, кому можно верить.