— Присягать мне лично не предлагаю, но двойную оплату могу гарантировать. Деньги будешь получать лично из моих рук в конце каждой недели. Потом, если всё устаканится — ежемесячно. — Виктор слишком глубоко погрузился в свои мысли, так что промелькнувшее на лице рыцаря удивление от него ускользнуло. — И ты должен знать о том, что с маной я уже экспериментировал, так что твои советы будут к месту. Сегодня уже слишком поздно, но в качестве пищи для размышлений могу рассказать о том, что деревянные столбики под моими ногами, когда я вливал в них слишком много маны, разлетались мокрой трухой. И я не могу понять, почему.
— Мокрой трухой? Я слышал об этом, молодой господин, но лично не сталкивался. С вашего позволения, я всё разузнаю и доложу вам лично. Нужный человек вернётся в город через пару дней! — А вот энтузиазм, вспыхнувший в глазах мечника, проклятый всё-таки заметил и сильно обрадовался. Как-никак, настолько легко заручиться хотя бы подобием поддержки одного из рыцарей иначе как везением назвать было сложно.
— Отлично. Ты, должно быть, знаешь, но уточню — на свою тренировочную площадку я прихожу к пяти часам утра, завтракаю на месте, после чего занимаюсь до позднего ужина. И я не буду против, если ты посвятишь часть времени своим тренировкам. Всё равно наблюдать за мной часами напролёт бессмысленно. — Рыцарь открыл было рот, чтобы возразить, но был остановлен жестом парня. — Конечно, если ты считаешь иначе, то возражать я не буду. На сегодня всё.
— Я понял, молодой господин. Пусть Лункос благоволит вашим снам.
— Да будет это благоволение всеобщим. — Виктор ограничился этой традиционной фразой, после чего развернулся, обойдя служанок, приближение которых он заметил буквально полминуты назад. Потому и был свёрнут разговор: лишние слухи проклятому были не нужны. Их и так будет слишком много в связи с событиями этого вечера. Мана и разрушение пеньков — есть, поглощение доктрины и «таинственные свечения» в его комнате — есть, разговор с воодушевившимся и уже окружённым стайкой девиц рыцарем — тоже есть. Слишком много шума для начала пути, но так сложились обстоятельства, и убиваться по этому поводу Виктор не планировал. В конце концов, в свою пользу можно обыграть всё что угодно — было бы желание, время и немного серого вещества в черепной коробке.
С такими мыслями Виктор двинулся к Деймосу, недвижимой, идеальной и лишённой изъянов статуей застывшего подле дверей его покоев. Им нужно было ещё кое-что обсудить, а после проклятый намеревался изучить хотя бы часть одной из подаренных сестрёнкой книг.
Ну и отдохнуть, в конечном счёте…
Глава 5
Чтобы убить тёмного мага нужно думать как тёмный маг.
Страйя, где-то откопав лабораторные записи экспериментирующего чернокнижника и небольшой исследовательский журнал некроманта, наверняка думала именно так. Иначе объяснить количество и содержимое пометок «на полях», сделанных рукой сестры, Виктор не мог. Но вот оценить их, признав, что как волшебница она во многом догнала Виктора-до-травмы — вполне. Все предлагаемые ею способы борьбы с той или иной магией выглядели вполне себе действенно, а то, что достигнувшая второго круга девочка местами умело использовала в своих рассуждениях заклинания четвёртого говорило о многом. Правда, в силу возраста она всё равно не удержалась от некоторых рассуждений касательно того, как можно помочь тёмным магам, но кто из нас не был ребёнком? В любом случае граф, случись ему узнать обо всём этом, не оставил бы Страйе выбора между светской жизнью и дальнейшим изучением магии, приковав бедняжку к скамье в библиотеке и предоставив лучших наставников как из числа магов рода, так и из «внешних магов».
Если же сводить всё к практической пользе, то Виктор, изучив вдоль и поперёк оба журнала, открыл для себя немало нового о тёмной магии в целом и проклятиях в частности. И признал, что тёмные искусства запрещены не просто так, ибо их вред не то, что для окружающих, но и для самого мага очевиден. Не от дурости в своих головах тёмные стремились стать личами: запретные чары увечили, уродовали и ранили их тела так, как не смог бы даже самый безумный из маньяков. И лишь мёртвые кости позволяли избежать этой участи, ибо боль для груды костей и концентрированной маны — понятие эфемерное и, можно сказать, психологическое. Единственное, о чём Виктор сожалел — так это о том, что именно о проклятьях информации в этих записях было до прискорбного мало. Удалось подтвердить только то, что от проклятия усердия с пол-пинка избавиться не получится, и чем больший срок пройдёт, тем сильнее оно «заглубится» в душу.