Но ошибка была ошибкой не в полной мере, что несколько успокаивало ту часть Виктора, что отвечала за разумную паранойю.
Осталось только закрыть вопрос с церковью, ведь выйти на связь с верховным богом проклятый так и не смог. Пытался, по-разному пытался, но в этом деле успех его оставил. Или небожитель, песчинок ему шершавых в недра, решил поиграть в молчанку, или без алтаря контакт был невозможен. А единственный алтарь во всём городе Виктор благополучно разнёс. Проблемка, да?
В связи с этим разъяснить нынешний статус Виктора ван Бельвиоса, третьего графского сына, должно было собрание, членов которого церковь поспешно собирала как в Тарбиллиане, так и в окрестных деревеньках с крепостями. Выживший настоятель, радуясь и вознося хвалу пантеону за нового благословлённого, описал всё так, словно какие-то внутренние правила церкви не позволяли ему рассказывать всё единолично, а уцелевших церковников в городе было недостаточно. Требовалась полноценная делегация, ждать которую из ближайшего крупного оплота церкви было несколько накладно. Вот и приходилось бедняге крутиться, дабы в случае чего иметь железобетонную отмазку перед высоким начальством: всё, мол, по правилам, а что церковь обрушилась — так неприятности случаются. Лучше на нового святого посмотрите, какие крыла здоровые!..
Виктор же, глядя на эту суету и всеобщую радость, то и дело вспоминал об образовавшемся за его спиной маленьком личном кладбище. Прошлое не изменишь — это факт, но и просто спустить всё на тормозах проклятый не мог. Он хотел что-то решить для самого себя, но вот что именно?
С этим были проблемы.
Так, сидя на парапете крыши поместья и покачивая свисающими вниз ногами, проклятый всматривался в полумрак и медитировал, прислушиваясь к своей мане и выискивая отличия от себя прежнего. Как он понял ещё в самом начале, сорванный ритуал «благословения» не улучшал физическое тело, а как бы заменял его. По частям, конечно, но это всё равно было заменой. Физически Виктор стал значительно крепче, немного сильнее и быстрее. Улучшения не о-го-го какие, но в целом весьма достойные. Ведь со временем проклятый будет становиться лишь сильнее, и «прибавка» от ритуала будет расти соразмерно.
Иначе всё обстояло с сердцем маны и каналами, которые ритуал обошёл стороной. По всей видимости, эта часть смертных богов волновала не сильно, чего нельзя было сказать о её наполнении — мане.
В основе процесса создания «марионетки» лежало доминирование «божественной» маны над присущей конкретному человеку, но в случае с Виктором доминирования не получилось. Худо-бедно, но проклятый смог сохранить лидерство, собрав все наличествующие силы и даже взяв немного взаймы. «Божественная» мана растворилась в его собственной, не наделив Виктора особыми способностями в привычном людям понимании. Так сказать, «божественности» не хватило.
Вот только вхолостую раствориться в никуда мана Тэмпуса Многоликого не могла, и потому реализовалась в ином: в светящихся глазах и крыльях, коих отросло аж четыре штуки. Пользоваться ими было довольно удобно, хоть и напряжно для сознания и рвущейся одежды. В бою они, опять же, обещали стать необходимым всякому вирфорту козырем. Летать с их помощью пока не получалось, но опираться на них, как на щупальца небезызвестного доктора о восьми ногах, получалось неплохо. И Виктор был уверен в том, что со временем дополнительные конечности раскроются с новой стороны, ведь, например, атаковать с их помощью парень пока не пробовал. Некогда было, да и негде.
Лишний раз светить «святостью» на глазах у снующих по поместью толп проклятый не хотел.
Так чего в этом списке плюсов плохого, спросите? А ответ всё тот же: крупицы маны, почерпнутые с изнанки, могли аукнуться как и где угодно. И понять, что они сделали Виктор банально не мог. Не видел, не чувствовал проблемы. Всё его тело ощущалось так, словно таким и должно было быть. Аналогично и с маной. Линии жизни и душа — понятно, прокляты, но и там изменений разглядеть не получилось.
И куда, спрашивается, ушла мана с изнанки? Растворилась без остатка? Аннигилировалась? Или притаилась, чтобы вылезти в самый неподходящий момент?..
Эхо пространственных возмущений проклятый почувствовал сильно заранее, и так же заранее «попробовал ману на вкус», опознав в приближающемся маге ни много, ни мало, а своего отца. Тот не знал точно, где находится сын, а сверхъестественным восприятием, понятно, не обладал. Так что приходилось ему искать по-старинке, без серьёзной магии, дабы не переполошить всё поместье мощнейшим сканирующим заклинанием.