Вайшер, впрочем, подобным приступам слабости подвержен не был. Он изучающим взором посмотрел вслед Баллантайну, потом легко поклонился Гнеллю и вышел на боковую галерею. Он шел уверенно, не задерживаясь на поворотах, как человек, неоднократно ходивший по запутанным коридорам бывшего чертога Охраняющей Ветви Провидения, перестроенного, обнесенного стеной и названного Домом Протектората. Некоторые площадки были открытыми, смыкались висячими мостами с Третьей стеной, и с них открывался довольно красивый вид на городские предместья.
Но Вайшер не собирался тратить время на наслаждение прекрасными видами. На одной из площадок, возле которой он остановился, его поджидала закутанная в длинный плащ фигура. Плащ производил подавляющее и даже несколько отталкивающее впечатление, потому что скрывал человека до пят, и часть ткани была скреплена пржкой у горла, надежно пряча волосы. Казалось, будто даже кисти рук и носки сапог неохотно показываются наружу.
Несмотря на подобную скрытность, лицо оставалось совершенно узнаваемым. На Мастера дознаний прямо и холодно, чуть нахмурив брови, смотрела Гвендолен. Его гарантированная жертва, если бы Гнелль или Ноккур случайно увидели эту сцену. Впрочем, с другой стороны, неизвестно, смог бы Вайшер, судя по его последующим поступкам. удержаться в своей почетной должности.
— Сколько у нас еще времени? — спросила Гвендолен своим обычным хрипловатым голосом, не тратя время на приветствия.
— Несравненная моя, вы ставите меня в очень непростое положение, — Вайшер развел руками и поднял глаза к небу, словно призывая в свидетели своих благих намерений. — Я и так оттянул доставку своего эбрийского товара почти на месяц.
— Мы оттянули, — без всякой интонации сообщила Гвендолен.
— Но последнее слово, согласитесь, все-таки остается за мной. Ноккур скоро начнет меня в чем-то подозревать. А главное, милая Гвендолен, вы мешаете мне честно выполнять свою работу. Моя репутация поставлена под удар.
Из-под плаща Гвендолен появился туго стянутый кошель, неспешно перекочевавший в длинные пальцы Вайшера, с явным удовольствием охватившие его круглые бока.
— Вы очень щедры, дорогая, но все-таки вы плохо цените мои страдания. Ведь это такая притягательная задача. Я прекрасно вижу, как мне будет непросто достичь результата, а это всегда так интересно. Я чувствую себя… как бы лучше выразить — первооткрывателем, которого не пускают к берегам нового континента. Вы понимаете меня?
Гвендолен даже не дрогнула, хотя те, кто знал ее прежнюю, пришли бы в крайнее замешательство — она должна была не просто спокойно извлечь второй кошелек, а как минимум с силой метнуть его в лицо Вайшеру, надеясь попасть по носу или выбить пару зубов. Но в ее взгляде читалась холодная благожелательность, и не более того.
Вайшер с довольной ухмылкой взвесил в ладонях свою добычу.
— Ваша преданность этому Баллантайну почти не имеет границ. Но не знаю, хотел ли бы я, чтобы кто-то бесконечно откладывал ожидающую меня развязку. Пусть даже совсем неприятную. Подумайте, несравненная Гвендолен, ведь ожидание мучений — само по себе мучение, может быть, не меньшее. Вам ведь его все равно не освободить, вы можете только тянуть время. А закончится все равно тем же. Во-первых, ваши сундуки не бездонные, а во-вторых, я исчерпаю всю свою изобретательность.
— Я покупаю время, — оборвала Гвендолен. — А не советы из области знания человеческой природы.
Вайшер вновь картинно развел руками, особенно не обидившись.
— Ну что же, считайте, что вы приобрели еще дня три. К сожалению, не могу завернуть вашу покупку в шелк и перевязать лентами, что вне сомнения стоило бы сделать, учитывая, какую цену вы только что заплатили. До встречи, моя драгоценная.
Гвендолен осталась одна на площадке башни и некоторое время стояла не двигаясь. Потом медленно привалилась всем телом к стене, шершавой и чуть теплой от лучей неяркого круаханского солнца. Только тогда стало заметно, что ее колотит крупная дрожь, так что по ткани плаща пробегают волны.
— Изир и Астарра, — прошептала она, едва двигая губами. — Еще три дня… дайте мне дотерпеть, когда я буду полностью готова… И пусть никто не узнает об этом… не сможет меня увидеть до того, как…
Ее плечи вздрагивали все сильнее, и Гвендолен рванула пряжку у горла, словно задыхаясь. Ткань легко слетела с волос, таких же кудрявых, как прежде, но кардинально поменявших цвет. Теперь они были серебристо-серыми.