— Я Гвен…. - она закашлялась, слегка сбившись, — Гвендолен Антарей.
— Я счастлив, что мои глаза видят вас. Гвендолен из рода Антарей, — несколько церемонно проговорил юноша со связанными руками и распухшей щекой. — Меня называют Логан, сын Дарста. Я хранитель арбалетного склада в Валлене.
— Разве ты не книжник?
На секунду на лицо Логана набежала легкая тень.
— Видите ли, милая Гвендолен… когда человек предлагает свои услуги валленскому протекторату, из всех умений, которыми он владеет одинаково хорошо, почему-то выбирается наиболее воинственное и вредное для здоровья окружающих.
— По-моему, оно как раз очень полезное, — сквозь зубы произнесла Гвендолен, и ее глаза чуть сузились. — Я вот умею только метать ножи. Арбалет бьет дальше.
— Прихлопнуться можно! — с восхищенной интонацией произнес Дагадд, вытаращив глаза, но хитрое выражение в них не изменилось. Логан с легкой печалью посмотрел на пальцы Гвендолен, с привычной легкостью крутившие кинжал с тонким лезвием.
— Чем же вы занимаетесь в Тарре, Гвендолен из рода Антарей? Неужели чистите губернаторскую коллекцию холодного оружия?
Гвендолен неожиданно вспыхнула. Ее крылья сложились, резко хлопнув за спиной. Их народ сам отказывался от крылатых женщин, ушедших вслед за своей страстью — но многие знали, что зачастую, выброшенные своими любовниками, они подсчитывали оставшиеся дни в дорогих или низкопробных борделях, кому как повезет.
— К сожалению, ничем интересным, — сказала она чуть язвительно. — Переписываю документы в канцелярии.
Логан рванулся вперед, насколько могли выдержать стягивающие его веревки.
— Тогда вы должны были видеть хоть что-то о Валленской торговой концессии. Почему первые корабли до сих пор не вышли в море? Хоть где-то это должно было упоминаться.
— Торговой концессии до сих пор не существует, — пробормотала Гвендолен, надеясь, что ее голос прозвучит равнодушно, — по приказу того, в чьем кабинете вы находитесь. И Эбер… то есть сьер Баллантайн… в общем… я жалею, что не умею стрелять из арбалета, как вы!
Логан и Дагадд внимательно прошлись по ней глазами, особенно отметив прижатые к груди кулаки и сощуренные до предела глаза.
— Она точно склеилась, — сказал наконец Дагадд с легким вздохом сожаления. — Но не с тобой, Луйг, и не со мной, вот дырка-то. Хотя мы тоже можем с этого кое-что облизать.
Логан напряженно думал. На его лбу неожиданно выступила и натянулась синеватая жила, казавшаяся особенно странной на лице мальчика с аккуратно подстриженными волосами.
— Гвендолен Антарей, если у вас будет возможность помочь отправке первых кораблей Торговой концессии, готовы ли вы безоговорочно подчиняться моему слову?
— А откуда мне знать… — начала она и пресеклась.
— Когда вы подслушивали в первый раз под окнами кабинета вице-губернатора Тарра, — голос Логана внезапно напомнил натянувшуюся струну арбалета, — вы могли понять, что для нас это важнее самой жизни. Я не требую с вас никакой клятвы. Я вижу, что ваша жизнь лежит на тех же весах. Хотя и не очень понимаю почему. Должно быть, у моего друга больше опыта в таких делах, — он покосился на Дагадда. — Вы согласны нам помочь?
— Ради вас я бы пальцем не двинула, — сказала она искренне. — Но если вы… если вы обещаете, что концессия…
— Сейчас мне сложно что-либо обещать, — пробормотал Логан сквозь зубы.
Жилка на его лбу пульсировала все сильнее, наливаясь бордовым цветом и становясь намного ярче, чем колоритный синяк на скуле. Его губы медленно зашевелились, словно пропуская через себя что-то необходимое, но неприятное. Волокна одной из веревок на его груди постепенно разошлись, и тут же радостно лопнули путы на запястьях. Поднявшись с кресла, Логан чуть презрительно скривил губы, растирая оставшиеся на руках следы. Дагадд вообще не предпринимал особых усилий — он просто слегка потянулся и принялся тщательно стряхивать с камзола мелкие обрывки веревок.
Соплеменницы никогда не считали, что у Гвендолен большие глаза, но тут они явно бы отшатнулись в поражении.
— И вы так могли с самого начала?
— Драгоценная моя Гвендолен, — Логан дышал чуть труднее, чем обычно, но на его интонации это не отразилось, — мы можем гораздо больше, чем просто порвать ничего не значащую для нас веревку. Просто мы всегда оцениваем, что является необходимым для нас в данный момент. Когда мы хотим сыграть роль смертельно перепуганных книжников — нам это нетрудно. Но сейчас, после знаменательной встречи с вами, мы полагаем, что для нас полезнее перестать быть связанными по рукам и ногам.
— Ну это…в общем… — Дагадд потопал огромными сапогами, — хотя для твоей тихой жизни, пташка, лучше бы мне оставаться стреноженным.
— Вы ведь и так хотели нам помочь, правда? — перебил его Логан. — Иначе зачем вы достали кинжал из ножен? И как вы собирались поступить с нами дальше?
— Мы могли бы выбраться на карниз, — пробормотала Гвендолен, все еще не пришедшая в себя от их выходки. — Сейчас темно, Эштарра на исходе. Стража только с другой стороны здания. Я могла бы… опустить вас вниз по очереди.
Логан с сомнением окинул взглядом ее фигуру.
— Вы знаете, сколько весит мой друг, милая Гвендолен?
— А вы знаете, какая участь ждет крылатых на севере, в Вандере и Айне? — губы Гвендолен презрительно дрогнули. — Их там не убивают и не преследуют, а наоборот, платят большие деньги купцам, которым посчастливится отловить кого-то из нас и привезти в княжеский замок. Князья пользуются нами как крылатыми лошадьми.
Лицо Логана внезапно дернулось и застыло.
— Теперь вы понимаете, почему мы так хотим изменить этот мир, Гвендолен?
Она потянула его за рукав к окну, невольно обрадовавшись тому, что инициатива снова перешла к ней, и она опять прежняя, решительная и язвительная Гвен, в превосходстве которой над окружающими все не раз убеждались.
— Потом будете проливать слезы над мировым устройством. Сначала надо отсюда выбраться. Подручные Энгинна могут в любой момент вернуться — вы же не станете им рассказывать, что нечаянно порвали веревки во время философской задумчивости?
Они вылезли на карниз, зажмурившись от ударившего в лицо дождя и ветра. Погода этой ночью вполне способствовала бегству и заметанию следов.
— Он первый, — кивнула Гвендолен в сторону Дагадда. Если честно, она до конца не была уверена, что не рухнет вместе с ним на камни. Хотя, несмотря на свою более чем объемную фигуру, он двигался по карнизу неожиданно легко.
Гвендолен расправила крылья, привычно вздохнув от облегчения, и слегка подвигала ими, разминая мышцы.
— Держись за плечи, — бросила она Дагадду, но тот, конечно, радостно обхватил ее руками вокруг талии и выше.
Они сорвались с карниза, тяжело упав в темноту. Непомерный груз тянул Гвендолен вниз, она из последних сил напрягала крылья, нелепо взмахивая ими, пытаясь удержаться, зацепиться за воздух. Вдруг земля ударила ее по ногам, и они покатились по камням мостовой. Одно крыло онемело, и она с ужасом подумала, что кости сломаны. Но на нем просто лежал Дагадд, сохранявший на лице широкую улыбку. На его лбу наливалась огромная шишка, но это не мешало ему по-прежнему крепко притискивать к себе Гвендолен.
— Убери свои лапы, — яростно прошипела она, высвобождаясь.
— Разве тебе не сладко, пташка? — отозвался тот с искренним удивлением. — А все юбки обычно визжали.
Гвен поднялась на дрожащие ноги, придерживая рукой колено, распухающее еще быстрее, чем шишка на лбу Дагадда. Одного из крыльев она по-прежнему не ощущала, хотя смогла, дергая им, подняться в воздух.
— Бросьте меня, Гвендолен, — быстро сказал Логан, глядя на ее закушенную губу. — Дагди умеет гораздо больше меня. Он сделает все, что нужно, даже если я останусь здесь.
— Летел бы ты в… — пробормотала она сквозь зубы, закончив грязным словом. Люди иногда употребляли похожие ругательства, поэтому она не сомневалась, что он ее поймет. — Скоро стража начнет делать обход. Хочешь, чтобы всех нас заметили?