— Я еще не до дна всунулся, — недовольно оправдывался Дагадд. — И где я тебе отковырну грозу без дождя? Сам бы и колошматился, коли так.
Гвендолен, подавшись вперед, смотрела во все глаза на эту безумную парочку. Она даже не отстранилась, когда Логан тряхнул плащом, и полетели брызги.
— Вы что, хотите сказать, что сами вызвали эту непогоду.
— Дагди вызвал, — буднично отозвался Логан. — Он теперь умеет. Но у него, конечно, получается еще далеко не идеально.
— Зато у тебя идеально получается сочинять сказки. Неужели ты думаешь, что мы вам поверим?
— А неужели ты думаешь, что нам нужна твоя вера, Гвендолен Антарей? Вас пока не схватили — уже хорошо.
Логан наконец закончил возиться с отсыревшим плащом, и достал из кошеля длинную обкусанную трубку и кисет. Он медленно принялся уминать табак, полностью погрузившись в это занятие, отчего молодое лицо с мокрыми волосами сделалось таинственным и сосредоточенным.
— Вы что-то говорили о новостях, — вступил в разговор Эбер. Было видно, что сдержанность во время россказней о якобы вызванной грозе далась ему нелегко, но все-таки он больше владел собой, в отличие от Гвендолен.
— Ну да, — Логан раскурил трубку от своего огонька, глубоко затянулся и передал ее Дагадду. — Как вы знаете, новости бывают двух видов — дурные и не очень.
— Я сама могу их тебе рассказать, — хмыкнула Гвендолен. — Хорошая новость — то, что они пока не догадались, что… в общем, кем сьер Баллантайн был в Эбре много лет назад, — она с трудом подобрала слова, — а плохая — то, что им пришло в голову, будто мы возвещаем конец света.
— Не только, — мягко сказал Логан, снова поднося трубку к губам. — Дурная новость — что все улицы вокруг оцеплены усиленными отрядами. И гвардейцы пойдут на наши поиски, как только закончится гроза.
— Чтобы уравновесить такое известие, — Гвендолен постаралась разыскать самую насмешливую из своих улыбок, чтобы губы не дрогнули, — хорошие новости должны сшибать с ног своей благостью.
— Гроза продлится еще как минимум часа три, — пробормотал Логан, не вынимая изо рта черенка трубки.
— Это и есть хорошие новости?
— А разве я обещал, что они вообще будут?
Долгое время Гвендолен меряла его взглядом, решая, кинуть ли чем-нибудь в человека, который умеет зажигать огонь без кресала. Но потом разумно решила, что лучше не стоит. Тем более, что Логан, адресуясь в первую очередь к Баллантайну, поскольку настроения Гвендолен явно остерегался, вытащил из-за пазухи свиток, перевязанный потрепанной лентой.
— Вот, кстати, полезный результат нашего близкого общения с народом. Полный список "Предсказания о конце мира". который в Эбре считается запрещенным текстом, а значит, его читали почти все. Довольно любопытное творение, рекомендую.
— Когда вы ухитрились прочесть?
— Странно, Эбер, что вы почему-то не спросили у Дагди, — Логан холодно прищурился с легким превосходством, — как он ухитрился съесть три мешка вяленой рыбы. У нас с ним разделение обязанностей — я глотаю книги, а он все остальное.
— И когда наступит конец света? — перебила Гвендолен. — Там действительно пишут, будто мы его принесем?
— Милая Гвендолен, если бы эбрийские предсказатели точно указывали на место и время, им бы давно уже никто не верил. Но текст очень интересный, как я уже говорил. Например, сказано, будто накануне конца света из подземного мира поднимется ненасытное чудовище, пожирающее все вокруг. Прискачет воин с разящими без промаха стрелами, чьи глаза зажигают огонь. Ну а дальше гораздо менее любопытно — про то, как на сушу полезет огромная морская змея и прочее.
— Не слишком ли вы возгордились своей ролью? — Гвендолен фыркнула, но в ее голосе звучала легкая тревога. — Понимаю, что должно быть очень приятно швырнуть этот мир на дно океана, но может, вы все-таки малость повремените? Мне сейчас не очень хочется расставаться с жизнью.
— Вы же не будете говорить, Логан, будто верите в конец света. — пожал плечами Эбер. Из всех троих он сохранял наиболее ясное сознание. Дагадд дремал, переваривая свои недавние подвиги, а Логан и Гвендолен находились в каком-то полулихорадочном состоянии, каждый по разным причинам. — Давайте лучше подумаем о более насущных делах.
— Верю и ни секунды не задумываюсь, — Логан встряхнул подсохшими прядями волос. — Кроме того, трудно найти что-то более насущное, имеющее меньшее отношение к нашей судьбе. Единственное, я не очень верю в морского змея, да простят мне любители диковинных животных. Правда, в предсказании еще фигурируют крылатые монстры, и вот в них я не сомневаюсь.
— Я понимаю, что наше общество тебе настолько противно, что ты решил от нас избавиться наверняка, покончив со всем миром заодно. Но ты не учел одну малость — в таком случае твое дальнейшее существование тоже под вопросом.
— Это вы не учли одну малость, Гвендолен, — в тон ей отозвался Логан. — Гибель одного всегда означает начало другого. Прежнего мира действительно больше не будет. Его конец — это начало нового, в создании которого мы будем принимать самое деятельное участие. Чем меньше шагов отделяет нас от Эбры, тем больше во мне уверенности, что именно так и будет.
— Прежде чем что-то менять, неплохо бы выбраться из этого подвала, — подвела черту Гвендолен. — Иначе новый мир закончится вместе с нами, не начавшись.
— Похоже, буря затихает, — заметил Баллантайн, расположившийся ближе всех к пролому в стене.
Действительно, завывание ветра прекратилось, и шум дождя утих настолько, что четверо, внезапно замолчав, смогли различить негромкий голос, произносящий снаружи:
— Иситар… О Иситар…
В проеме сквозь падающие сплошной стеной капли дождя угадывался склонившийся одинокий силуэт. Но его одиночество совсем не исключало возможность ловушки, а даже усиливало ее, поэтому все переглянулись, но никто не тронулся с места.
— Если я правильно делаю выводы, — медленно произнес Эбер, — то из всех нас это может иметь отношение только к Гвендолен.
— Мне выйти? — она мгновенно приподнялась.
— Ни в коем случае! Поговори с ним, но только осторожно.
Гвендолен осторожно подкралась к проему, надеясь, что внутри все равно ничего разглядеть нельзя.
— Кого ты зовешь?
— Я уже благословил сегодняшний день, потому что увидел тебя, Иситар, — быстро отозвался человек захлебывающимся шепотом. — Но теперь я благословляю его дважды, потому что ты ответила мне.
Гвендолен в задумчивости растрепала волосы, соображая, что правильно сказать в такой ситуации, чтобы ничего не испортить.
— Как ты меня назвал?
— Иситар, богиня ночи, — снова зашептал силуэт у пролома. По голосу это определенно был гвардеец Шихра, но теперь он выражал свои мысли гораздо более складно, чем в разговоре со своим десятником. — У тебя, конечно, много других имен, но я знаю только это, прости меня. Здесь тебя почти все забыли, но я всегда молился тебе, Иситар.
Гвендолен растерянно обернулась на своих спутников. Дагадд приоткрыл один глаз, не переставая похрапывать, но ничего не произнес. Логан пожал плечами, а на лице Баллантайна было трудно что-либо прочитать.
— Почему тогда ты посмел напасть на меня и моих спутников?
— Я не знал… — судя по надломившемуся силуэту, Шихра опустился на колени. — Я не сразу понял, что это ты, Иситар… ведь древние боги почти не показываются, они совсем забыли нас. Служители Непостижимого говорят, будто они ослабли, но я знаю, что это не так. Сегодня я видел, как велика твоя сила, Иситар…
"Иситар — это, видимо, Эштарра, — сказала себе Гвендолен, продолжая собирать расползающиеся мысли. — Непостижимы твои замыслы — из всех твоих дочерей я, наверно, самая непутевая, а ты предлагаешь мне занять свое место, пусть даже на миг и в глазах недалекого кочевника. Интересно, это твоя милость или предупреждение?"
— Зачем ты звал меня сейчас? Что тебе нужно от меня?
— Твоей милости… твоего дара, о Иситар… чего еще можно желать.