Те самые длинные и крепкие пальцы схватили Асвейг за горло. Викинг рывком, едва не сломав шею, поставил ее на ноги и вперился в лицо холодными волчьими глазами.
— Ты, — хмурясь, буркнул он. — Велика ценность, чтобы ради нее погибать. Асвейг вцепилась в его запястье обеими руками и рванулась назад.
— Убью, — ледяным голосом прохрипела она, не зная точно, как будет это делать. Но зная, что может. А жестокое пламя все билось в амулете, обжигая, но не плавя кожу.
— Горячая, — совсем не тем тоном, каким мог бы мужчина сказать это женщине, произнес Ингольв.
Подержал еще немного и отшвырнул е сторону, как тряпку. Осмотрел ладонь, непонимающе сдвинув брови. Асвейг упала рядом с мертвым Кюрри, и тут только увидела, что его голова почти напрочь срезана с шеи. Она всхлипнула, отшатнувшись; перед глазами поплыло от дурноты. Ингольв шагнул к ней.
— Не подходи!
— Кто ты такая? — он взял ее за ворот платья и подтянул к себе.
Захотелось впиться в его неподвижное лицо ногтями и разодрать на клочки. Но сейчас Асвейг только и думала, как бы ее не вырвало. Голоса вдалеке и почти неразличимый оклик заставили Ингольва вскинуть голову. Он прислушался и отпустил Асвейг, а та без сил снова рухнула на залитый кровью пол. Ноги не хотели держать.
— Сиди здесь, пока мы не уйдем. Хоть ты меня послушай, если хочешь жить, — вытирая руку о пучок сена, пробурчал викинг. — Как тебя зовут?
— Зачем тебе знать? — она смахнула ладонью слезы. Нечего ему их видеть.
— Любопытно.
— Провались ты в Хельхейм!
Ингольв пожал плечами и повернулся уходить. Асвейг вскочила и, схватив вилы, кинулась на него. Викинг развернулся мгновенно, перехватил древко локтем, вывернул. Пальцы скрутило болью, и пришлось выпустить оружие из руки. Она прянула назад, когда мужчина двинулся на нее. Он взял вилы удобнее и нацелил ей в грудь.
— Грозилась убить меня? Давай проверим, не получится ли у меня убить тебя быстрее.
Пятясь, Асвейг дошла до стены и уперлась в нее спиной. Отступать дальше некуда. Она шарила глазами по приближающемуся к ней, словно огромная грозовая туча, Ингольву. Тот остановился, глубоко дыша от ярости, но, заставив в ожидании покрыться потом с головы до ног, отшвырнул вилы подальше в угол.
Больше викинг не стал ничего говорить, лишь припечатал последним пудовыми взглядом и ушел, затворив дверь.
Асвейг упала на колени рядом с Кюрри, положила ладонь ему на грудь, ощущая разорванные вклочья нити жизни. Если бы Ингольв не отрубил ему голову, еще можно было бы попытаться его вернуть, даже при смертельной ране. Ведь у Рунвид Асвейг уже три зимы училась постигать свои силы и вновь разжигать огонь жизни в умерших телах. Сначала в мелких животных, а последний раз ей удалось поднять задранную волком овцу, да так, что та вернулась в хозяйскую отару еще до того, как напуганный пастушонок заметил ее исчезновение. Они с Рунвид редко, но много ходили по окрестностям Гокстада, и порой набредали на удивительные возможности для обучения. Вот только людей возвращать к жизни Асвейг еще не пробовала. Не так, чтобы мертвец стал бездумной нежитью, а чтобы никто не понял, что однажды он ступил за грань.
Неизвестно, зачем колдунья помогала ей. Говорила только, что так сможет лучше понять, кто она и откуда. А еще предупреждала, что, если время от времени не выплескивать лишнюю силу, которую сдерживал амулет, может случиться беда.
Асвейг, теряя последнюю надежду, пошарила по телу Кюрри, но огонь его жизни совсем погас, и не за что было зацепиться. Она подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом. Просидела так, сдерживая слезы: сейчас рыдать совсем не время. Отсчитав сотню ударов сердца, она выпрямилась и встала. И поняла, что на дворе стало гораздо тише.
Асвейг толкнула дверь сарая. В нос ударило запахом гари. По земле плясали отсветы пожаров. Сновали люди, пытаясь затушить огонь или просто спастись. То тут, то там лежали тела убитых. Казалось, весь город серой шапкой накрывает дым. Он резал глаза, стискивал горло, а солнце, что уже вышло из-за туч и клонилось к закату, просвечивало сквозь завесу мутным пятном. Асвейг вышла из сарая, озираясь. Сейчас уже было все равно, ушли викинги или еще нет. Она побежала к дому: может, Оттар все же пришел, и это он уговорил их убраться? Но хозяина нигде было видно. Она ввалилась внутрь и заметила, как горит ворох тканей в углу, скинула плащ и, обжигаясь, сбила пламя. У другого, женского, входа лежало чье-то тело. Асвейг бросилась туда, но заметила, что в очаге среди тлеющих углей валяется открытый ларец. Из него высыпались рунные дощечки. Какие-то упали на пол рядом, а другие уже занимались пламенем. Кочергой она вытащила окованную железом коробочку и выгребла те дощечки, что еще можно было спасти. И снова пошла к неподвижно лежащему поодаль человеку. Это оказалась та рабыня, что утром помогала нести яйца в кладовую. Ее подол был задран до самой груди, колени раскинуты, а на шее багровел след чьей-то руки. Асвейг накрыла ее ноги, отводя взгляд, но не успела даже подняться с пола, как в дом ворвались.