— Ты бы поостудила пыл, — мстительно одернула ее Асвейг. — Будь он и впрямь сыном конунга, в твою сторону вряд ли посмотрит. Таким вон Диссельв, дочь Фадира, подавай. Вот уж сцепятся за нее нынче, чую.
Борга помрачнела вмиг Мало кто из девиц Гокстада не завидовал Ясноокой Диссельв: и не только лишь из-за того, что той посчастливилось родиться дочерью конунга. Тут, надо сказать, и не вдруг поймешь, чего в этом больше: радости или забот. Не всякого жениха отец к обожаемой дочери подпустит. А больше печалила всех красота Диссельв: и волосы точно медом по спине струятся, и высокая, ладная, приятная лицом. Кажется, изъяна не сыщешь, хоть весь день вокруг ходи.
— По мне так пусть уж лучше не посмотрит на меня никогда в жизни конунгов отпрыск, чем такой, как Ингольв, глазеет. Или раб твоего отца… Как его? Гагар? — не осталась в долгу Борга.
Случаются и между подругами размолвки — тут уж ничего не попишешь. Но упоминание Гагара особенно больно кольнуло Асвейг. Не унижением, а сожалением. Знала она давно, что молодой трелль уж больно заинтересованно в ее сторону смотрит, и взгляд не боится поднять. Признаться, и бит был за это как-то, когда слухи по двору поползли, а Оттар о том прознал. И негоже раба жалеть, но все ж было его жаль нестерпимо. Хоть Гагар нравом своим и наружностью к тому вовсе не взывал. И когда секли его, ни звука не проронил.
— Прости, — спохватилась Борга, поняв, что сболтнула лишнего от досады. — Прости меня.
Она схватила Асвейг за плечи и притянула к себе. Они постояла немного, обнимаясь и молча прощая друг друга за колкие слова, а после вновь пошли от прилавка к прилавку, разглядывая порой диковинные товары. Только вот день уже оказался подпорчен.
А потому вечером Асвейг снова ушла к Рунвид. У нее почему-то всегда было спокойно. Хоть и жила женщина в городе, а все равно что отшельница: ни родичей, ни старых подруг, которых всегда люди наживают с возрастом. Уна говорила, мол, случается такое, что Рунвид и пропадает на несколько недель. Бывало, и пару лун не видели ее, не слышали ничего о ней. А та появлялась к осени снова, как ни в чем не бывало. Уж где ее в довольно солидном возрасте носило — о том никто не знал. А она и рассказывать не торопилась даже Асвейг, хоть та спрашивала не раз. Только улыбалась спокойно и загадочно, а вопроса будто не слышала.
Иногда чудилось, что и о ней Рунвид знает гораздо больше, чем рассказывает. Это порой злило, но Асвейг училась терпению. Однажды все станет ясно. Может, когда она будет к тому готова…
Коротко сказав Кюрри, куда идет, она бегом проскочила через темный по вечернему часу двор, едва не подпрыгнула, когда гавкнула в загоне одна из охотничьих собак Оттара. Но та, узнав, поворчала на нее и стихла.
Из-за того, что Гокстад сейчас просто распирало от людей, на улицах до сих пор не унялся гомон и смех. Только на окраине, у самой стены, где и стоял дом Рунвид, оказалось тише. Лишь едва слышно доносились голоса из-за закрытых дверей соседнего жилья.
То и дело попадая ногами в лужи на дороге, Асвейг наконец добралась, куда нужно. Отряхнула подол и вошла.
Рунвид подняла взгляд от вязания, в первый миг улыбнулась, но стоило подойти ближе — помрачнела.
— Здравствуй, моя девочка.
Она пристально оглядела Асвейг, и той даже захотелось проверить, все ли в порядке с одеждой и лицом.
— Здравствуй, — она кивнула и, скинув плащ, присела рядом. — Вот, подумала, может помочь тебе с чем сегодня? Завтра, говорят, пир у конунга в честь гостя из Скодубрюнне. Уна настаивает, чтобы я пошла…
Рунвид слоено и не слушала сбивчивые оправдания — хотя за приход к ней никогда не приходилось оправдываться. А тут с самого порога навалилась такая неловкость, словно к незнакомому человеку пришла не вовремя и без спросу, побеспокоила.
— Ты с кем-то сегодня познакомилась? — совсем не о том спросила колдунья.
Асвейг приоткрыла рот, не сразу сообразив, что ответить: и как по ее виду можно было о том догадаться?
— Да, мы с Боргой встретили сегодня двух воинов на ярмарке. И ты представляешь, так неловко получилось…
— Тебе лучше с ним больше не встречаться, — строго оборвала колдунья пустой разговор. — Остерегайся его. Я вижу, как изогнулась линия твоей судьбы. В другой раз может и сломаться.
— Но как же? Он, верно, будет завтра у конунга.
Рунвид упрямо сжала губы. Не шутит нисколько и не преувеличивает. Если не нужно с ним больше встречаться, значит, как от огня беги.