Среди наёмников есть свои неписаные законы. Первый и самый важный из них -- никогда не спрашивать, кого, и, тем более, почему заказали. Клиент просто передавал информацию, которая обычно содержала имя, адрес, место работы и, если повезёт, к этим данным прилагалась фотография. Расспрашиваться заказчика о причинах, по которым он хотел избавиться от того или иного засранца, было запрещено. Немалые деньги платили чистильщику вовсе не для этого. Не имело совершено никакого значения, кем была мишень, где она работала и какой пост занимала. Это мог быть конкурент или партнёр по бизнесу, любовник супруга, а, может быть, и сам супруг -- существовал миллион причин убийства, и требовать от заказчика развёрнутое сочинение на тему «почему я хочу убить…» не входило в компетенцию наёмника. Иногда заказать человека могли просто потому, что ему не повезло выиграть в лотерею миллион долларов, а клиент буквально чах от зависти. Нет человека -- нет и объекта зависти. В общем, дело неблагодарное – ковыряться в мотивах. Заказ есть заказ.
Их работа мало чем отличалась от работы солдат-наёмников, выбиравших Родину по тому, как много она могла заплатить им за свою защиту. Эта ими же придуманная огромная ложь была призвана служить оправданием тысяч невинных жертв в глазах общества. Солдаты были героями?! Ха! Прикрывающиеся благими намерениями наёмники были даже хуже обычных киллеров. Только слепой мог этого не видеть, и только дурак мог поверить в их ложь. Любого человека можно купить и продать. Всё это делалось только ради заработка: ничего личного, извините. Бизнес есть бизнес.
Кто-то должен был выполнять работу чистильщика. Мир нуждался в таких людях, и до сих пор Мики ни разу не подвела своих клиентов. Она заработала отличную репутацию. Она была просто лучшей: отличалась редким качеством исключительной чистюли и никогда не оставляла после себя ни единой зацепки, по которой её можно было отследить или хоть в чём-то заподозрить.
Второй и не менее важный закон гласил: если по каким-то причинам наёмник брал заказ, а потом отказывался его выполнять, он сам превращался в мишень для охоты. Его объявляли в розыск среди головорезов, и каждый из товарищей по цеху, с которым ещё вчера он мог веселиться в тонувщем в сигаретном дыму баре, мог тихо грохнуть его за углом в честь зелёного короля, правящего этим миром.
Именно это и произошло с Мики. Она и понятия не имела, что её клиенту вздумается заказать её единственного дорогого и любимого человека. Все называли его Баррелем, и она никогда не слышала его настоящее имя, так же, как и он не знал её. Как выяснилось позднее, звали его Никола Вранглер. Микаэлу наняли, чтобы убить этого человека, а этого она не могла сделать даже под страхом смерти.
Выход из ситуации был лишь один: бежать, поменять документы и жить новой жизнью. При это возникла проблема: как можно быстро порвать со старой жизнью, если она не рвалась? Мики мгновенно приняла решение, и сделала то, что должна была сделать: она собрала свои вещи и исчезла из его жизни, как будто её там никогда и не было. Мики хорошо знала Барреля, понимала, что он сможет за себя постоять. Со всем остальным она могла справиться сама. Мики была готова к тому, что вскоре за ней придут. Она ждала их.
Из общей толпы она сразу выделила мужскую фигуру в бейсбольной кепке. Крейг. Мики с досадой хмыкнула. Вместе они выполнили не один успешный заказ, и вот он пришёл за ней. Засунув руки в карманы, он шел с опущенной головой, и всё же козлиная бородка выдала его. Микки нащупала в правом кармане холодную рукоять ножа и нажала на кнопку. С тихим щелчком стальное лезвие выскочило наружу. Микки смотрела вперёд, но всё её внимание было приковано к тому, что происходило слева. Мужчина шёл прямо на неё, ловко лавируя между людьми.
«Козёл всегда остаётся козлом», -- мелькнуло у неё в голове. Решив, что она не ждёт нападения, киллер опрометчиво шёл на Мики в открытую. Приблизившись к бывшей напарнице на несколько футов, он резко достал руку из кармана и попытался ударить в её левый бок. Готовая к схватке, Мики резко отпрянула назад, в это же время она вытащила нож из кармана куртки.
Рука наёмника, держащая нож с блестящим широким лезвием, со свистом прорезала воздух прямо перед её грудью, его торс по инерции подался вперёд, оставляя правый бок Крейга незащищенным. Молниеносным движением Мики воткнула в него нож на всю длину, чувствуя, как лезвие пробивает свой путь сквозь плоть, для максимального повреждения внутренних органов она повернула нож на 180 градусов, и, как ни в чём не бывало, продолжила свой путь к выходу на посадку. Харкающий звук раненого позади неё смешался с голосом ребенка. Тот прокричал, что хочет такую же игрушку, как у дяди, наверное, приняв сверкающую рукоять ножа за новый девайс для супергероев. Мики досчитала до трёх и услышала испуганный крик женщины. Мама хорошо рассмотрела блестящую штучку, торчащую из бока этого дяди.
Смешиваясь с воплями женщины, зашумели падающие этажерки, задребезжали бьющиеся стекла – всё то, что сметало на своём пути мёртвое тело Крейга. Мики обернулась, когда шум уже стих. Рядом с трупом наёмника стояла пожилая пара. Наверное, ставшие свидетелями криминальных разборок невинные старички зашли в магазин, чтобы купить пару сувениров. Они крестились и жались друг к другу. Мики стало совестно, ведь она была причиной их переживаний. С другой стороны, если бы там не лежал наёмник, то в этот момент они смотрели бы на её безжизненное тело. Придя к этому выводу, она прогнала все угрызения совести и пустые переживания из своей головы.
Мики стянула перчатки и подошла к мусорному ведру. Рядом с ним стояла совсем юная девушка, на вид ей было не больше 18 лет. Это было тоненькое, почти прозрачное, как показалось Мики, существо с длинными светлыми волосами пшеничного цвета. Девушка не видела ничего вокруг, она просто уткнулась в свой телефон, а её карие, почти черные глаза были полны слёз. Что-то щёлкнуло внутри Микаэлы, девушка напомнила ей себя, когда несколько лет назад она бежала из родительского дома с несколькими долларами в кармане в мир, о котором она мало что знала.
Вдруг она оторвала от светящегося дисплея огромные глаза и удивлённо посмотрела на Мики. По её розовым щекам текли крупные, размером с монетку, слезы.
«Выглядит она дерьмово», -- подумала Мики, - «кажется, эта малолетка готова покончить с собой. Любовь. Что же ещё». Мики сочувствовала ей, что случалось с наёмницей крайне редко, кроме того, девушка стояла прямо перед урной и Мики никак не могла обойти её, чтобы незаметно выкинуть свой мусор.
-- Ну и что ты собираешься делать? Позвонишь ему или так и будешь смотреть на его номер весь день? – спросила она дружелюбно, не слишком рассчитывая на ответ, она надеялась лишь на то, что та отойдёт в сторону.
Блондинка не реагировала. Она продолжала смотреть в сторону Мики, но словно бы сквозь неё, и та почувствовала, что девушка находится где-то очень-очень далеко.
«Плохи дела! Кажется, даже хуже, чем могло показаться на первый взгляд», -- подумала Мики.
-- Слушай, детка, -- сказала она, удивляясь самой себе, -- если ты хочешь забыть этого парня, выброси телефон. Потом ты всегда сможешь восстановить свой номер, а пока просто возьми и избавься от него. Я сделаю то же самое со своим, так как у меня те же проблемы. Надоели мне все эти игры в африканские страсти. Невозможно постоянно жить с сомнениями, ведь, в конце концов, остаются одни лишь вопросы. Позвонит или не позвонит? Любит или не любит? Напишет или не напишет? А может, у него кто-то есть, и он вообще обо мне не думает?! -- Микки перевела дыхание, высказав то, что так долго душило её, на мгновение она почувствовала облегчение. Она взглянула на Крейга, вокруг которого уже собралась толпа людей, и продолжила -- в общем, можно бесконечно гадать и сочинять истории в собственной голове, а потом просто сойти с ума. Ни один парень не заслуживает твоих слез. Любовь -- это сказка, придуманная каким-то идиотом-романтиком. Давай вместе выкинем наши телефоны, и будь что будет! Ну как, годится? -- она посмотрела на девушку в надежде на то, что та придёт в себя, выбросит свой телефон или просто уйдёт отсюда куда подальше. Для Мики это не имело никакого значения, но всё же ей было жаль девушку, где-то в глубине души она искренне хотела ей помочь.