Мне вдруг стало ясно: я должна узнать о последнем годе жизни Артема Шульгина все.
Мне вдруг стало ясно: я не должен ссориться с бывшим тестем.
Тесть выглядел нехорошо. Ему было около семидесяти лет, у него был артрит, удалена одна почка. Но теперь это было неважно.
– Заходи, Женя, – приветствовал меня рукопожатием Алексей Анатольевич.
Тесть жил один. Его жена – мать Ксю умерла, когда дочери было лет пят, наверное.
Он пошел впереди меня, указывая мне дорогу, старческой неуверенной походкой.
Его волосы стали совсем седыми, а плечи под бесформенной серой рубашкой опустились под тяжестью горя.
Может, это и хорошо, что у меня нет детей? Не имеешь – не потеряешь.
Его квартира в хрущевском доме была совсем маленькой, но очень аккуратной. Ксю сделала ему тут ремонт. С грустью я узнал так любимые ею бамбуковые обои, керамогранит, напоминающий какой-то там особый африканский сланец, шкафы цвета венге. Очень похоже на все эти интерьерные журналы, только как-то одомашнено…
Мы прошли в крохотную гостиную, сели на плоские, но удобные итальянские диваны, уместили ноги на коровьих шкурах, крашенных под зебру.
Мне стало тоскливо. Черт, нельзя так!
– Хочешь пить? – спросил бывший тесть.
Я помотал головой. Хотелось курить, но тесть не курил и не приветствовал это дело.
– Женя, я думаю, мою дочь убили, – невыразительно сказал он.
– Почему?
– Понимаешь, я последнее время с Ксенией мало виделся. У нее работа, у меня – пенсия. Она звонила, спрашивала, не надо ли чего? А что мне надо? Ничего. Да и дела у меня всегда одни и те же. Хорошо, что проснулся. Вот и все дела.
Он замолчал, его глаза заслезились.
– Алексей Анатольевич, – тихо позвал его я. – Но милиция не сомневается, что Ксю сама сделала это. Так?
Словно очнувшись, он махнул на меня рукой:
– Да что милиция! Мне нужна помощь человека, который бы Ксению знал и понимал. И любил. Ты же ее любил?
Ненавижу такие вопросы!
– Ладно, что ты зубами скрипишь… – проворчал тесть. – Я все понимаю. Потому тебя и позвал. Даже если и сама она это сделала, то почему? Ты думал над этим?
– Думал, но я в последний раз видел ее, чуть ли не год назад. Много чего могло за это время случиться. Я в городе не сижу, да и Ксю меня особо не звала.
С моей стороны это был намек. Ксю не звала меня потому, что ей папа не велел. Папа, кстати, намек просек.
– Ладно, – повторил он. – Да, я знаю, ты обижен на меня за то, что я считаю тебя тунеядцем. Мужчина должен работать.
Тунеядец – это же вроде паразита. Он живет за счет других. Я же с шестнадцати лет себя обеспечиваю. Но я промолчал. Не буду с ним спорить, хоть пусть меня режет.
– Только я не знал, что так выйдет.
И тут до меня доперло: он кается! Он бы и рад все назад вернуть, да невозможно. И странное испытал я чувство: мне стало его жаль.
– Давайте мы об этом не будем, Алексей Анатольевич. А почему вы думаете, что Ксю убили?
Может, облегчение, а то и благодарность промелькнули в выцветших глазах тестя, только я этого не заметил. Он ведь отставной военный, дисциплина и самоконтроль – не пустые для него слова. Возможно, мне этого не понять.
– Да, тут такое дело. Сейчас объясню. Я на счет Ксении положил в свое время деньги. Ну, были у меня заначки с прошлых времен. Думал, пусть хранятся на ее сберкнижках, чтобы потом ей не вступать в наследство и прочее. Тут звонит мне управляющий банка, а он – сын моего друга. Друг умер, но Володя все равно меня не забывает. И говорит мне: дядя Леша, а чего это ваша дочь деньги со счета снимает? Может, ей обслуживание не нравится или где-то условия лучше предложили? Я говорю: не знаю причину. А, что – много снимает? Да, говорит Володя, все. После этого разговора я сразу же звоню Ксении – почему, говорю, ты деньги сняла? А она мне отвечает: папа, я тебе все расскажу, но потом. И ночью она умерла. Думаю, она связалась с кем-то не тем.
Тесть подразумевал – она сама виновата.
– И денег у нее дома не нашли?
– Нет, денег не было. Я думал, может, тот, кто убил ее и украл эти проклятые деньги? Но милиция говорит – не было никого у нее в гостях. Сняли отпечатки пальцев в ее квартире, а там нет посторонних…
Он помолчал немного.
– Женя, тут еще одно… Ксения, вроде, нашла себе кого-то. Мужчину. Она сказала об этом, но кто он, чем занимается, что за человек такой – не сказала. Думаю, он ее убил. А отпечатки свои в ее квартире стер.
Мне эти сведения не очень понравились. Ну, да ладно. Я сказал:
– Она могла с ним встретиться и не дома, – подсказал я. – Ладно. Я понял. Мне нужны ключи от ее квартиры, адреса и телефоны ее друзей-подруг.