— Когда ты так смотришь на меня... — голос Рейн снизился до шёпота, — в столь холодное утро мне становится теплее, чем должно.
Сердце Дарика сжалось от напряжения. Ему до боли хотелось дотронуться до неё.
— Каким образом? — сиплым, словно самая глубокая пещера, голосом спросил он.
Скользнувший по нему взгляд был подобен прикосновению горячих губ.
— Словно не одеваться нам нужно, а раздеваться.
Жар горячей лавой обрушился на него, в паху заныло.
Её неожиданно плутоватая усмешка едва не вынудила его громко застонать.
— Кажется, я шокировала тебя, Дарик. Но если не сейчас, не знаю, наступит ли вообще время для смелости.
Он с трудом сглотнул.
— Обожаю, когда ты меня шокируешь. Хочу, чтобы до конца моих дней ты продолжала это делать.
— Неужели? — Рейн казалась удивлённой.
— Как ты можешь сомневаться на сей счёт?
— Знаю, будь это в твоей власти, ты бы сохранил компанию своей спутницы... — Она пожала плечами. — В этом я уверена.
Дарик свёл брови.
— Рейн, ты намного больше, чем просто моя спутница.
— И всё же, ты отказался поцеловать меня.
Мысль о том, чтобы познать сладость её рта, безбожно изводила его.
— Если я поцелую тебя, — сказал он, не сводя глаз с розовых губ, — остановиться уже не смогу. Никогда.
Собрав вещи, они выехали. Рейн прибывала в тревожном расположении духа. Она всегда с трудом понимала человеческие эмоции. Даже прожив достаточно времени среди людей, она продолжала учиться. Точно так же, как читать, писать, кланяться, танцевать и сдерживать себя от желания сломать некоторых людей, точно ветки, когда обнаружила, что это в её власти. В общем, делать всё, что и окружающие, но не богиня, олицетворяющая время года.
Дарик часто не поддавался её пониманию. Это одновременно очаровывало и... раздражало.
Он хотел, но не брал. Страстно жаждал, однако, отказывался действовать. Ласкал взглядом, но не касался. От этого она расстраивалась, приходила в бешенство, а тело охватывал жар...
Рейн тяжело вздохнула, желая, чтобы аллюр Арджуна успокоил её, как зачастую бывало. Ничто не могло отвлечь ни её тело, ни мысли. Конечно, всё было гораздо проще, пока помолвка не побудила Рейн открыть Дарику свои истинные чувства... а в ответ узнать о его. Осознание обоюдности их желаний лишь усилило жажду. Тем не менее, Рейн ни на что бы не променяла назревающую внутри неё пьянящую бурю, сравнимую лишь с потоками лавы жидкого огня.
Рейн знала, что утолит её жажду... их общий голод.
К сожалению, её принц не желал пойти ей на встречу.
Рейн стала теребить зубами губу, пока та не начала болеть и распухла. С другой стороны, она вряд ли так сильно любила бы его, не имей он понятий об уважении и чести.
— Наконец-то! — тяжело выдохнул рядом скачущий Дарик, когда они свернули за поворот и увидели вершины Альдер.
Со скал не обрушивалась вода, как когда-то на заре континента. Сейчас русло реки представляло собой покрытую песком впадину. Однако древние каскады не до конца исчезли и искрились серебристой пеленой, просачивающейся по внутреннему склону, оставляя скалистую поверхность скользкой и окрашенной в дивный цвет.
Хорошая новость, без водопада, скрывавшего от взоров пещеру, о которой говорилось в книге, её можно легко разглядеть. К сожалению, та находилась в середине утёса и была совершенно неприступна.
— Как, во имя Брэйлиан, нам до неё добраться?! — воскликнула Рейн.
— Вскарабкаться? — сделал предположение Дарик.
Рейн фыркнула:
— И сломать себе шею?
Он посмотрел на неё.
— И что ты предлагаешь?
Рейн посмотрела на склоны варака.
— Вскарабкиваться, — хотя перспектива её не радовала, она была вынуждена согласиться.
— Я сам пойду. У тебя нет причин рисковать своей жизнью.
— Нет, пойду я, — возразила Рейн. — Ты представляешь большую ценность. В случае твоей смерти Астрея не женится на мне и не даст Ледену воду.
Склонив голову набок, Дарик резко выпалил:
— Вместо неё воду сможет пожертвовать Альдо.
— Раана вдвое богаче Пейрра сокровищницами и ресурсами. И хватит на меня рычать! Я не просила выдавать меня замуж.
Мрачное чувство тревоги промелькнуло на лице Дарика. Её добрый принц был прекрасным спутником. Однако именно этот сильный мужчина заставлял её тело пылать, дрожать и изнывать от боли. Хотя она пыталась обуздать свои порывы, тем не менее, отчаянное дикое сердце — её слабость. По духу Рейн оставалась неукротимой.
— Мы отправимся вдвоём. Лучше я сломаю шею с тобой, чем буду жить без тебя. В Пейрре. С Альдо, — добавила она для пущей убедительности.