- Арифас! Арифас! - скандировали между тем трибуны с подачи начальника школы, который был несказанно рад, что перед глазами городского совета одержана столь красивая победа.
Потом на арену вышел представитель купечества, который вручил победителю главный приз - мешочек золотых монет. Три самые красивые девушки Уланды, которым выпала честь поздравлять победителей, преподнесли молодому преподавателю огромный букет роз, который был принят с церемонным поклоном. Все ждали, кому воин передаст букет, ждали, что, он снимет маску, готовились услышать, что он скажет властям и горожанам.
- Благородные уландийцы! Благодарю вас за щедрую награду! Пусть мой меч и дальше служит славе этого города! Да пребудет с нами благословение Гидроса! - торжественно произнес Арифас.
Проговорив эти слова, он, однако не снял маски и подарил букет жене председателя городского совета, что, конечно, было очень политкорректно, но совсем не интересно для пересудов. После этого на поле кинулись ученики школы и сам начальник, все стали обнимать и поздравлять победителя, и веселая толпа отправилась отмечать славное окончание первого турнира. Аметисто во время всех этих событий все внимательнее и внимательнее разглядывал Арифаса.
- Душу заложу морскому дьяволу, что это Сапфира, - думал он.
Когда же чародей услышал ее голос, никаких сомнений больше не осталось. Однако как только его жена отправилась куда-то со своими коллегами по ремеслу, он неожиданно перестал чувствовать гордость за ее победу.
- Да, у нее успех. А я? Все еще маг без должности и друг бедняков? - удрученно думал маг. И очень некстати вспомнилось, как Ульва, глядя поутру в его хмурое лицо, шепнула:
- А, знаешь, твоя-то жена каждое утро, как только ты за ворота, седлает коня и едет на прогулку. Интересно, с кем это она гуляет?
- Не твое дело! - рыкнул тогда в ответ Аметисто, потому что чувствовал вину перед Сапфирой, которую совсем оставил без внимания.
- Эй, учитель, что это ты вдруг побледнел и задумался? - Джейран дернул чародея за рукав, вырывая из неприятных мыслей.
Не желая разговаривать обо всем этом с учеником, Аметисто отправился вслед за ним, унося с собой с праздника досаду, сомнения и ревность.
Сапфира отсутствовала дома всю ночь, но никто не обратил на это внимания, потому что она уговорила одну из служанок говорить всем, что госпожа больна и не выйдет из комнаты. Один только Аметисто знал, как обстоит дело, но совсем не собирался делиться своими подозрениями с семейством.
А в школе меча дым стоял коромыслом. От купечества было даровано достойное угощение, кружки с пивом так и летали, и молодой женщине временами казалось, что она вернулась в свое прошлое, когда ей случалось вот также праздновать в обществе подруг и боевых товарищей. Тут же оказалась лютня, пошли в ход лучшие песни, боевые и не очень. Звонкий голос молодой женщины с энтузиазмом выводил старинную уландийскую песню, а голоса мальчиков вторили ей:
В торговом городе курьером
Служил веселый паренек,
Был для товарищей примером
И бегал, не желая ног.
Привлек вниманье дамы важной
Он расторопностью своей,
Оставив вскоре труд бумажный
Лакеем сделался при ней.
Слуге, как сыну, завещала
Все состояние она,
Дней пронеслось с тех пор немало,
Пришли иные времена.
Стал юный лорд надменным слишком,
В карете ездит, вина пьет,
Никто проворного парнишку
Теперь уж в нем не узнает.
На следующее утро Сапфира возвращалась домой уже не в веселом, а в почти печальном расположении духа. Она понимала, что объяснения с Аметисто не избежать, потому что даже если ее отсутствие не было замечено, возвращения скрыть не удастся, и готовила защитную речь:
- Так, господин мой, ты можешь упрекать и подозревать меня в чем угодно. Но и ты тоже хорош, я-то, по крайней мере, нашла себе достойную должность, а ты... - но дальше этих тирад речь что-то не строилась.
Воительница жалела о погибшей любви, жалела своего незадачливого мага, совсем недавно бывшего подающей надежды звездой академии, а, теперь судя по некоторым признакам, склонявшегося к избытку пива и вина и общению со всяким сбродом. С опущенной головой, усталая, растратившая радость от вчерашнего торжества, молодая женщина вернулась домой. Ворота открыл мрачный Финвал, который ничего не сказал, лишь укоризненно покачал головой. Воительница потихоньку отправилась в кабинет, где по обыкновению проводил ночь ее муж в обществе теперь уже почти любимого ученика. Неслышно отворив дверь, она увидела, что джегг спит на диванчике в углу, а Аметисто сидит возле стола, как будто и не ложился, уткнувшись в толстую книгу. Когда она положила руку на плечо своего мужа, тот обернулся и поглядел на нее так, как еще никогда не смотрел. Смесь гнева, недоверия и еще чего-то, чего бедная Сапфира не могла разобрать, привела ее в такое состояние, что все заготовленные речи мгновенно были забыты.
- Послушай, Аметисто, - тихо попросила воительница. - Прости меня за то, что я тебе ничего не говорила. Я понимаю, что наша любовь кончилась. Если хочешь, я уеду обратно в Лигу, там всегда принимают женщин, которые ушли от мужей.