— Ведьма, — проскрежетал зубами. — И ты не лучше! Ты — зло коварное и обольстительное…
— Но я бы могла попробовать взломать печать и заглянуть хоть немного в будущее, — заверила с чувством жрица.
— И что для того надобно? — состорожничал Альфа.
— Эмоции, чувства… сильные и бурные, — голос понизила жрица, он опять стал сладким и больно уж на яд походил. — Ими питаюсь…
— За идиота принимаешь? — прищурился Альфа, встряхивая головой и заодно наваждение сбрасывая. — Думаешь, буду под твою дудку плясать? — рыком наполнил комнату, где беседу вели. — Сыновьями крутила, решила, что и я слабак? — раскусил коварный замысел Ясновидцы, что управлять им можно, ежели пообещать желаемое. — Убью тебя лучше! — даже с трона встал.
— Убьёшь, не вызнаешь, как отыскать, — торопливо выпалила жрица, и впервые Альфа увидел на её красивом лице страх. Первородный. Стало быть близка она была к тому, чтобы НЕ всё знать и контролировать. Стало быть, можно было изменить судьбу и ей! Это понравилось Зверю… Усмехнулся криво, клык ощерив:
— Боишься?
— Я точно знаю, что дух её может быть в любой человеческой самке! — не слушала Альфу жрица. Мягко стелила, будучи на своей волне и знала, куда била — потому и попадали слова точно в цель.
— А знаешь, где её искать? — Альфа до последнего не желал мириться с новым порядком дел. Он до сих пор грезил могуществом рода своего. Только теперь сила волколака отныне его не устраивала — вечные войны, пустые земли. Роден он прозрел — видел свою ошибку, и был готов к новому порядку мира. Ещё больше желал управлять теми, кто управляет. И ежели сейчас в его руках была одна из них, возжелал её во что бы то ни стало сделать своей.
— То мне тоже не ведомо, — улыбнулась жрица, — но недавно видела виток твоего рода, — кивнула на Альфу. — Твоя кровь вольётся в великое начинание. А самка с душой твоей дочери станет той самой, кто выдержит натиск Зверя.
— И? — требовал продолжения Альфа. — Как она выглядит? Как её найти?
— Я могу попробовать разглядеть подробней, но боюсь времени у меня почти не осталось, — сожалела с грустью.
— С чего бы вдруг? — недопонял Роден. — Жива, здорова, не тронута… Но ежели и дальше будешь тайны хранить, со мною играть — то да…
— Или вдруг не стану женой кого-то из… — едва слышно добавила жрица с таким видом, будто уже знала, что это неизбежно, и просто сообщила о том.
— Ты моей станешь! — рявкнул Альфа. — И я научу тебя быть мне полезной, когда МНЕ это нужно!
На том Роден прервал разговор, еле сдерживаясь, чтобы не разорвать на части жрицу — уж больше много на себя брала, но через некоторое время, после не самых удачных походов, поумерил пыл и осознал, что Ясновидца, как бы это ни было неприятно Зверю, была в чем-то права. Она тихо давала советы, коих не слушал, а в итоге… Поступи он, как она говорила, исход мог быть с меньшими потерями и большей выгодой.
— Хочу управлять! — гневно рыкнул Альфа, узнав, что очередная битва окончилась. Зувр возвращался домой и нёс недобрую новость, что хвостов полегло столько, что теми землями, уже некому будет владеть. Пустынными станут…
— Тогда тебе нужно научиться видеть дальше, чем глаза видят. Слышать не только ушами, но и сердцем. Понимать не головой, а душой. И поступать, не как велит Зверь, а как будет для всех правильней.
Потому Роден не подпускал какое-то время к себе деву, но и от себя теперь ни на шаг. Со стороны следил за тварью опасной. И всё больше она ему в голову просачивалась, навязчивой мыслью звучала.
Вели они беседы долгие и поучительные. Не сходил по ней с ума Роден, но она завладела его вниманием. Были её речи сладки как мёд, но по силе — опаснее самого смертоносного яда. Проникали под кожу, въедались во внутренности, отравляли рассудок. И запах её порочной невинности кровь Зверя будоражил. Улыбки скромные заставляли сердце замирать.
Глядел на неё Альфа и всё больше увязал.
Была она чистейшим искушением, пороком… Даже о свадьбе задумался, к обряду «брачному загону» начал готовиться, пока не вернулся старший сын из дальнего похода.
Явился к отцу, отчитаться о ходе войны, да так и потерял себя, как увидал ясновидцу, сидящую на ступеньке подле ног отца и напевающей чудный мотив, от которого в голове легко и тепло стало. А когда подняла на него глаза красавица — в них тотчас отразился волколак.
— Отдай мне её, — осмелился просить о «брачном загоне» Зувр Альфу, прекрасно зная, что Роден уже сам к нему готовился. Сражался старший со своим Зверем, но отражённая стала наваждением и проклятием. Дни и ночи подле дома отца сидел Зувр, подыхая от жажды заполучить свою самку.