— Да, — ни секунды не мешкал.
— Умереть готов из-за человечишки? — удивилась мать.
— За неё, — поправил я ровно.
На миг показалось во взгляде тепло и гордость материнская мелькнули, но ежели оно и было — им на смену пришло колючее пренебрежение:
— Тащи в логово свою дичь!
Глава 32
Рагнар
Я отнёс Славку в небольшую пещеру, где мама давно облюбовала себе жилище. Уложил на мягкие шкуры, коими у Герты все залы забиты. Не красоты ради или удовольствия — с людьми торговлю вела, для себя ценный товар выменивая.
Её логово ещё отроком сыскал, когда метался на распутье — не зная, где моё место. Понимал что не такой, как другие. И дело не только в моей смешанной крови. Я другой помыслами: видел по-другому, слышал и чувствовал острее и ярче, и что такое боль прекрасно знал. Мной управляла не голая злоба, не обнажённая жажда власти, не животная похоть… Я другой потому, что думал о ДРУГИХ!
А волколаки в первую очередь думают о себе: свой хвост, желудок, плоть… Почему ими и управляет Альфа. Ежели б не он, не крепкий кулак и умение подчинять своей воле, волколаки бы разбродом скиталась и вечно дрались за право считаться сильнейшим не в масштабах территорий и стай, а даже просто столкнувшись на лесной тропе.
Вот почему мне было сложно уживаться с ними. Вот почему я был чужой среди своих… Потому и уходил — на поиски себя… И будучи молодым щенком прошёл земли Бурых, Серых волколаков и забрёл в ничейные…
Может и смерть искал, того уже не помню, а в итоге сыскал мать! И сразу признал… Она тоже… Мне показалось, я наконец обрёл важную часть себя, но нет… Не было у неё ко мне ничего тёплого. Холодная неприязнь. С тех пор мало что изменилось, разве что… я смирился.
— Надень, — швырнула мне холщовые штаны, только вернулся в главную залу пещеры, где Герта трапезничала, шкуры обсушивала. — Нечего тут хозяйством трясти, — пробурчала недовольно.
Я даже не удивился. Мать хоть и не радовалась моему приходу, но у неё всегда было для меня, что надеть.
— И почему она до сих пор не твоя? — упрекнула мать, когда неспешно облачился и присел возле костра.
— Потому что хочу ей дать свободы… — в замкнутом пространстве фраза прозвучала до невозможности глупо.
— Чушь какая, — скривилась мать, поправив верёвку на талии, коей жилет меховой под рубаху длинную подпоясала. — Ты её убьёшь и только. И сам подохнешь, — рассуждала с привычной для неё холодностью. — Брат в отличие от тебя землю перевернёт, но её заполучит, а ежели он её возьмёт… сделает это как Зверь… Сам знаешь, что этого она не переживёт!
— Знаю, потому и бежал… Потому и не вернул в лагерь. Отец заставит по всем правилам обряд завершить. Вагр бросит вызов, и кто бы из нас не победил, стая потребует полного ритуала. Я не могу…
Мать смотрела на меня неверующе. Молчала красноречиво, а потом выдала:
— Правда собрался отпустить?
Кивнул.
— Ты в своём уме? — рыкнула изумлённо. — Вагр ослеплён жаждой мести, он уйдёт из стаи, чтобы завершить дело. Ты его унизил! — взяла нож и села возле костра.
— Знаю, потому и надеялся, Славушку отвести в дальние страны, заморские края, а потом с братом встретиться и…
— А ежели не убьёшь? — вскинула брови мать, со скрежетом по лезвию камнем проведя и искру высекая. — Он пойдёт дальше. И сыщет её. Как думаешь, его остановит, что нет у него власти на других землях? Думаешь, он смирится и отступит?
Я озадачился. Не хотел даже предполагать такой расклад, но Герта права. Я продумал план побега до момента своей битвы с Вагром, на свободных землях, чтобы отцу не пришлось этого видеть. Но вопрос с победой/проигрышем уже не рассматривал…
— Тогда буду жить рядом. Охранять. Так, чтобы она…
— Очередная чушь! — отмахнулась мама. — Это не остановит Вагра, а она тебя возненавидит!
— За что?
— За то, что ты допустил всё это! И не взял… — натачивая нож, кивала убеждённо Герта.
— Не убил, хочешь сказать?
— Убийство — не цель обряда! — напомнила холодно мать, вскинув на меня взгляд чёрных глаз. — Ритуал — связка. И ежели ты его не совершишь, ты громогласно отказываешься от неё! А, стало быть, любой имеет на неё право!
И о таком не думал. Видимо женское мышление отличалось от мужского, ибо я видел ситуацию в иных красках и с иным подтекстом. Но что Герта, что Славка упорно твердят, что я «отказываюсь от неё»!
— Я боюсь причинить ей боль. И ежели она выживет, возненавидит меня, как ты отца…