Ведь так?..
Провожал пышущую гневом мелкую, остро понимая, что я её верну. Либо убью! И второе скорее…
Она ушла!
Я не остановил.
Зверь чуял, что вкруг никого, и Славку чуял… права мать — она не такая как раньше… Изменилась, но недавно. После метки моей?
— Меня напоминает, — не то посочувствовала мать, не то восхитилась, бесшумно войдя в пещеру.
— Да, потому у меня, как и у отца, рука не подымается убить, — признался, закрыв глаза. Давно я так не уставал. Шрамы тело покрывали, в мышцах тяжесть неимоверная. Но это не так страшно, как шрамы в душе.
— Ежели она, как я — не отпускай, — огорошила мягкостью Герта.
— Почему? — это был крик души. Мне жизненно необходимо было услышать что-то… что станет последней каплей в моих сомнениях.
— За таких сражаться надобно со всеми и даже против мира! Таких завоевывать надобно и держать рядом! Ты свою завоевал давно, — впервые слышал в голосе матери какие-то добрые нотки. — Теперь держи. Ежели отпустишь — уйдет, и будете умирать в гордом одиночестве. Как я… и как твой отец.
— Ты его любишь! — осенило меня: выдел прежде, чем обдумал.
— Возьми её, но сделай, как скажу…
Глава 33
Славушка
Вышла из пещеры и остановилась… в бессилии глядя на дикий лес, утопающий в темноте ночи. И сегодня как никогда остро ощущала приближение чего-то волнительного и важного. И Луна сегодня светила особенно ярко. Так, что впервые за всё время своим волшебным свечением завладела моим вниманием. Оно чаровало, манило…
Конечно психовать было неправильно, но слова Рагнара меня обидели до глубины души. Он рассуждал так жестоко и нечеловечно, что не выдержала.
Он даже не представлял, какого любить такое Чудовище, как Он!
И какого ему в этом признаваться — тем более!
И уж тем паче, самой делать шаг навстречу, понимая, что опять наткнёшься на отчуждение!
Я ломала себя. Год за годом!
Я переступала через себя… раз за разом!
Для него, ради него…
Зачем?
Вот теперь понимаю, что зря.
Это ни на шаг не приблизило меня к нему!
Он, как воздвиг стену отчуждения, так ни разу не позволил за неё ступить! И даже отражённость не стала крохотной ступенькой к НАМ!
Мысль пошатнулась, когда за спиной ощутила ЕГО.
Я всегда его чувствовала. Мне кажется, отличила бы его беззвучные шаги от тишины. Его задумчивое молчание от остальных звуков. Дыхание из сотен…
Потому что не голова, а тело быстрее реагировало на него… жаром, мурашками и томительным волнением.
— Мы можем жить по-другому, — он первым нарушил молчание. Я не оборачивалась. Не хотела… боялась… оглянуться и забыться в его глазах. О да, теперь я чётко понимала, какого это — тонуть в глазах отражённого. Раньше по глупости думала, что меня от чувств на нём клинило, а теперь…
— У нас нет другого выхода, — голос дрогнул, когда в мой затылок упёрлось горячее дыхание. Шумное сопение… Каждой клеткой ощущала Зверя за спиной. Так близко, что реши упасть — не даст! И это пьянило — голову вело и так хотелось объятий, что покачнулась… А следом задрожала сильней, получив желаемое и едва не потеряв сознание от удовольствия и волнения.
Рагнар меня ручищами обвил, к себе подгребая, в темечко носом уткнулся, а я едва в сознании держалась. Ежели б не обнимал — рухнула бы наземь.
— Славк, смерть ты моя. Прошу, давай, попробуем жить так…
— К-как? — нашла уточнить силы.
— Рядом, но не вместе. С тобой пойду, а когда Зверь надо мной вверх будет брать, я… — запнулся на взводе. — Ты… — пошатнулся голос. — Мы придумаем что-нибудь, — выдохнул в бессилии. — Подземелья, цепи, зелье в конце концов! Оно помогает, — с горечью хмыкнул, главное не забываться и побольше жевать.
— Ежели вас сейчас то не останавливает, думаешь потом поможет?
В темечко дыхание усилилось.
— Не могу я, — досадливо буркнул, — как же ты…
— Это ты не понимаешь, — я выбралась из столь желаемых объятий, о которых и не грезила уже. Повернулась к нему лицом:
— Я готова принять свою участь. Я хочу… потому что лучше под тобой умереть, чем скитаться по землям, отбиваясь от других и Зверя твоего сдерживая. — Помолчала, всматриваясь в любимого своего волколака. Впервые не видела в его глазах цинизма или холода. Равнодушия… Боль и безысходность. А ещё нежность, граничащая с обожанием.